И из его силков оказывается не так просто вырваться.
– Он смотрит? – тяжело дыша, спрашиваю я, когда отстраняюсь.
Кир не сразу понимает, о ком я, недовольно оглядывается и выдает короткое «да». Он уже тянется ко мне снова, а я не знаю, что подсказывает мне обернуться назад. Но я делаю это и убеждаюсь, что не зря – никого нет. Лёвы нет. Скоморохин соврал.
И почему меня это не удивляет?
Когда я снова смотрю Киру в глаза, тот лишь пожимает плечами.
– Придурок! – Не жалея сил, я бью его кулаком в грудь.
– Ты не охренела ли часом?
– Дурацкая пепельница! – ору я, обиженная на весь белый свет. Обиженная на жизнь, на судьбу, Льва и, прежде всего, на саму себя.
– Проваливай, сумасшедшая! – кричит мне в ответ Скоморохин, пытаясь отбиться. – На хрен от тебя ничего не надо!
Я еще по инерцию стучу кулаками раз и два, а затем останавливаюсь. Замечаю пристальные взгляды, направленные в нашу сторону, и делаю шаг назад, второй, третий. Это попытка к бегству?
– Эй, у Яси смена сегодня, — возмущается Дэн, — мне нужно домой.
– Ничего, она возьмет выходной, а ты поработаешь. Не видишь? ПМС у девчонки. Совсем с катушек слетела, – Кир произносит это так громко, что его пламенную речь слышат все.
Вот же!
Я показываю ему средний палец и пулей вылетаю на улицу, лишь бы не видеть его больше. Жар июльского вечера тотчас опаляет легкие, но я бегу дальше, бегу что есть силы, наплевав на мотоцикл, оставленный на парковке.
Я перебираю ногами в привычном ритме и дышу: вдох-выдох. Мне нельзя останавливаться. Бег всегда спасает меня, и это именно то, что нужно сейчас, потому как мне больно.
Потому как сердце, кажется, опять начинает кровоточить.
2. Глава 2
Кир
Свет в конце туннеля как загорается – быстро и ярко, так же стремительно гаснет.
Плохой знак, друг, – говорю я мысленно, глядя в потолок.
Странная девчонка, которая похожа на дикого лиса и кусает первой, лишь бы ее не обидели, хлопает дверью прямо перед Каримом и уносится прочь, только пятки сверкают. Тот недовольно смотрит на меня из-под широких бровей, а я салютую ему стаканом и удаляюсь в подсобку – у меня есть немного времени поспать перед движняком. Обязательно же прибегут за советом и помощью с вытаращенными глазами, а я все разрулю. Снова. И нет, я не накидываю на себя пуху, просто так и есть, это ежедневный сценарий. Поэтому Карим и терпит меня в «Юности», несмотря на всю нелюбовь.