В самом что ни на есть зеленом
Видится мне ящерка
Бег ее – немыслимый, кочевой
Я смотрю на клен и становлюсь кленом;
Я смотрю на себя и становлюсь собой
Какие странные проходят существа мимо!
С круглыми головами, на двух ногах
Эй, говорю, люди, шестикрылые серафимы
Отпускаются и летят, как мысль: на словах
Ходят двуногие и поют о том, что ничего своего,
Только голый мир, огненный логос
И песня взмывает тем выше, чем хоровой
Смиреннее звучит голос
Идут они вдвоем
Издалека – будто шляпа одна на двоих
И походка едина
Легка
Вот как идут они
Неотличимые
Неразделимые
Глубоко сердечные
Нежные
И куда так указывает его рука,
На что так указывает его рука,
Если впереди – ничего, кроме песка
И непреодолимая река?
И как она согласно кивает ему,
Какому жесту она так согласно кивает?
Как они понимают,
Откуда знают?
Невозможно единые
В своем смирении
Всевозможно живые
В своем стремлении
Как он указывает,
Как она видит?
Тихие-тихие
Как дети или старики
Смотри, смотри! (Взмывает рука)
Порхает воздух над берегом реки
Открой! Нужно дверь распахнуть,
Будто окно: сильно и – сильно
Чтобы воздух ворвался,
Но не один:
Со всеми запахами улицы,
Квартир, свалок, текущей осени,
Предстоящей водной зимы,
Будущей весны,
Зенитного лета
Распахни мне дверь так,
Как стреляют из дуэльного пистолета:
Благородно,
С чувством,
С расстановкой,
Наповал
Я хочу того, чего не могу хотеть
Я вижу то, чего не могу видеть
Я слышу то, чего не могу слышать
Я трогаю то, чего не могу трогать
Могу – выдумка, не более
Странная граница, без которой никуда
Не возможно
Так и хочется расчертить:
Палочка, черточка, нолик
За бордюром мама не разрешает гулять,
Во дворе только
А свобода есть
Она там,
Где молчащая основа слова
Вздувается пузырями, холмами, домами, людьми