Ладно, лежать, так лежать. Последую совету и стану набираться
сил. А там и главный врач удостоит меня своим визитом…
Но сей уважаемый дядя, судя по всему, был занят и навестить меня
не спешил. Вместо этого в палату подселили еще двоих пациентов,
благо в сознание я пришел и полного покоя больше не требовалось.
Комнатка оказалась небольшой, а то впихнули бы и четвертого.
Одним из подселенных оказался говорливый башенный
стрелок-танкист Вилли Баум. Он так представился сразу, стоило
санитарам затащить его носилки в палату.
— Hallo, Kameraden! Ich bin Pech Willi!
(Привет, друзья! Я — Невезучий Вилли!).
— Warum Mann?
(Почему Невезучий?).
— Im zwei Jahre Dienst bin ich ins Krankenhaus zu dritten
Mal?..
(Да чтобы за два года службы третий раз загреметь в
больницу?).
Хм, надо же — Невезучий Вилли! За два года загреметь в госпиталь
трижды — тут кто угодно станет в затылке чесать… понимаю этого
парня.
Первый раз его придавило танком при погрузке — лопнул трос, и
тяжелая машина качнулась вбок. Итог — месяц на больничной
койке.
Второй раз повезло совсем уж невероятно — снаряд пробил броню и
отправил на тот свет почти весь экипаж. Посчастливилось только
Бауму — получил ранение в ногу.
И в этот раз он отделался от костлявой просто чудом — успел
выбраться из горящего танка, оставив за спиной троих покойников.
Слегка обгорел — ноги, малость оглох, но жизнерадостности не
утратил.
* * *
Беседуя с ним, я все время пытался вспомнить хоть что-нибудь о
себе. Безрезультатно. Окружающие говорили, что в моей речи слышен
баварский диалект. Я не спорил — им виднее, они-то памяти не
теряли. Первое время я говорил мало, с трудом подбирая слова, потом
освоился, голова заработала лучше. Так что больше не приходилось
напрягать голову, подыскивая нужное.
По моей просьбе санитар принес форму, в которой меня нашли.
Точнее — ее остатки. Брюки превратились в рваные тряпки еще при
перевязке. Оставались китель и шинель. Принесли китель. Перебирая в
руках зажигалку, складной саперный резак (отчего-то я знал, что это
именно он) и прочие немудрящие предметы, я силился натолкнуть себя
на воспоминания. Окружающие были уверены в том, что я солдат,
точнее, гренадер. Что это значило в моем положении, неизвестно.
Осторожно расспрашивая санитаров, я узнал, что меня вместе с двумя
десятками таких же пострадавших привезли с какой-то железнодорожной
станции. На нее совершили налет бомбардировщики красных и
перемешали там с землей около батальона пехоты и с десяток танков.
Меня обнаружили около воронки и поначалу собирались оттащить к
похоронной команде. Однако вовремя оживший «покойник» что-то
прохрипел, и унтер-офицер, командовавший спасательными работами,
распорядился отнести ожившего к медикам.