Говорят, нужно просто как следует
сосредоточиться на том, что хочешь помнить. А потом осушить полный
кубок: залпом. Не два глотка, не три – полный.
И тебя без остатка уведет в ту
память, к которой стремишься. Мгновение, час, день – сколько
пожелаешь, память будет длиться и длиться, погружая тебя в любимые
лица, краски, запахи.
Кому-то хочется вернуть, прожить,
остановить мгновение. Мне – годы. Десятилетие эпохи героев, между
падением Фаэтона и карой Геры на Олимпе. Остановить, закольцевать,
влить в вены целительным бальзамом вместо жгучей памяти…
Остаться с ними – вечность.
Сидеть, бездумно улыбаться над озером, не замечая, как ветер
заносит песком истрепанный хламис, как становишься очередной скалой
под серебристым тополем.
Выбор скользит с ладони измятым
серебряным листом. Тонет, отвергнутый, в глубинах. Нет, – шепчет
отражение моими губами. Устроить внутри себя маленький Элизиум,
вечно растягивать одно мертвое мгновение, смаковать его
сладостность – нет, не смогу.
Это слишком просто.
От рыданий Аты колотило мегарон.
Казалось – это девушка оплакивает
ненаглядного возлюбленного. Или у матери отняли ее дитя.
– А-а-а-а, за волосы-ы-ы-ы…
а потом молнии-и-и-и… И-и-и!
Проклятый плач просачивался отовсюду:
в Тартар нырни – и там достанет.
Тени, которые и без того себя не
очень-то хорошо чувствовали (после смерти, как-никак) –
окончательно теряли способности соображать. Смотрели круглыми,
бараньими глазами, изредка икали, напрочь позабыв, что у них нечем
больше икать. На все вопросы отвечали стонами или непредсказуемым
падением Владыке в ноги.
А то Владыка больно грозен: сидит
пасмурный, как Тифон в день восстания, взглядом бронзу зала плавит,
того и гляди – на Поля Мук пошлет, Сизифу помогать. Или Данаидам –
тем, что все никак не наполнят свои кувшины.
Вон во владыческом дворце кто-то
скорбит на все подземелье – небось, уже мучается.
Откуда знать перепуганным теням, что
на самом деле Владыка развлекается – играет в судьбоносные решения.
Нельзя иначе. Потому что Ата играет в просительницу – она же всегда
во что-нибудь играет…
Лисса-безумие пришла за компанию,
Ламия – послушать сплетни, Геката пришла поиздеваться – чтобы игра
больше напоминала реальность. Гипнос еще порхает под потолком –
просто не мог пропустить такое сборище. Кто был посерьезнее – давно
из мира дезертировали, Таната уже пару дней как нет.