Не видел. Крал куски настоящего:
отголоски битв, урывки о пирах на Олимпе, память о теплых женских
касаниях, смутные голоса смертных, взывающих и приносящих жертвы, и
надо всем – вечное ядовитое тартарское «рано или поздно».
Или так – нырял в колыбель тьмы,
полную неявных шорохов, оттенков, в которые только всмотрись –
потонешь.
Пока не пришли эти – плесневые. Уже в
чем-то привычные (десять лет как-никак), почти неизменные: покрытые
пушистой зазеленью троны, налет разложения на дворцах, гнильца на
мраморных колоннах, статуях, полях брани… на мире.
Но в эту ночь сон был иным.
Пустым, холодным, тяжким.
Я шел по миру – по чьему-то миру, не
узнавая его. Глядя со стороны: вот прихотливые изгибы Стикса… вот
бездонная прозрачности Леты. Ивы над Коцитом мотают гривами –
отросли. Бурлит Ахерон… Ахерон ли? Все было не то, не так, словно –
перестал узнавать то, на что насмотрелся за века. Будто нужное
что-то вычеркнули, выдрали…
Флегетон пыхал тревожными, зелеными
отблесками вместо обычного багреца. Я шел по когда-то своему миру,
и дорога сворачивалась кольцами змеи под ногами. Чернели ослизлые,
давно выщербленные плиты. Тени брели мимо – с угрюмой
безнадежностью, не зная, куда несут себя.
Асфодели понурились, спрятали
глаза.
Памятный уступ торчит источенным
временем зубом.
Серые скалы под уступам причудливо
испятнаны – белым и черным. Просыпали снег. Потом сверху
припорошили углем. Или нет, цветы разбросали. А потом сверху –
ядовитыми, черными болотными растениями.
…перья. Легкие, тонкие – залюбуешься.
Разбросаны, как лишние, по серым камням. Наверное, какая-то хозяйка
подземного мира вышла, подушку распотрошила над камнями – выбросила
белые, легкие перья на слабый ветерок, прилетевший сверху. Вот они
и валяются.
Потом пришла еще одна хозяйка. С еще
одной подушкой.
С железными, черными перьями.
Черное и белое сплелось на сером.
Где-то железо прилегло отдохнуть на пух. Где-то пух улегся сверху
на железо, не боясь порезаться.
Вперемешку.
По-братски.
Смотреть на перья можно было –
вечность: переплетение противоположностей на холодном сером фоне.
Только непонятно еще – как смотреть, когда под ногами разевает
голодный рот бескрайняя бездна. Не Тартар – какая-то другая, но
тоже голодная, с зеленым, клубящимся в ней туманом.
Туман переползает, свивается в
причудливые фигуры, и не поймешь: сколько там бездн. Одна пропасть?
Больше? Или там вообще какое-то озеро (вон и плеск воды слышен
спереди).