Свет был только в приемном, я
направился туда. До уровня моего роста стёкла в двери были
закрашены белой краской. За дверью слышалось какое-то похрюкивание
и позвякивание. Я постучался.
В приемном резко всё затихло. Я
постоял немного и постучался ещё раз. Вдруг дверь резко
распахнулась, и передо мной оказался старший сержант Ефремов.
– Тьфу! Это ты! Жертва аборта!
Напугал! – гаркнул он, залепил мне увесистый подзатыльник и пошёл
обратно к столу, за которым сидел доктор Юрий Васильевич.
Что я сделал-то?! Может, они бухали
тут? Но я не заметил ничего подозрительного. На девственно чистом
столе перед доктором стоял только металлический штатив с двумя
рядами пробирок.
– Чего тебе? – раздраженно спросил
меня доктор.
Я замялся, не знал, что сейчас курят,
сигареты или папиросы. Но вспомнил, как в палате говорили
«курево».
– Меня Николаев прислал. Он просил
узнать, нет ли у вас с собой курева. А то он своё утопил.
– Есть, – сказал Вениаминович. – Иди
в машине возьми, в дверце.
И он сел за стол, не обращая больше
на меня никакого внимания. Они с доктором взяли по пробирке со
штатива, чокнулись ими и залпом выпили. Доктор сделал такое лицо!..
Всё понятно. Занюхав рукавом, он посмотрел на меня, так и стоящего
в дверях.
– Ну, что тебе ещё? – спросил он.
– А ключи?
– Какие?
– От машины.
– Иди отсюда! – погнал меня старший
сержант. – Ключи ему.
Я вернулся в холл. Ничего не понимая,
направился к выходу на улицу. Дверь была заперта на засов. Я
отодвинул его и вышел на крыльцо. Стояла тихая морозная ночь.
Редкие тусклые фонари освещали только небольшое пространство вокруг
себя, выхватывая из темноты частные дома. Картина эта напомнила мне
онлайн-открытки с похожими сюжетами: вечер, уютный деревенский
домик в снегу, свет в окошке, дымок из трубы и надпись «Позвоните
родителям!».
Стоя в пижаме на голое тело и в
тапках без задников на босу ногу я моментально замёрз. Торопливо
подошёл, стараясь не потерять тапки, к милицейскому уазику и дёрнул
водительскую дверь. Она открылась. Ефремов не запер машину.
Я пошарил в дверце и вытащил начатую
красную пачку сигарет “Прима”. С детства таких не видел. Забыл уже,
что и были они раньше.
Я открыл пачку, понюхал, вытащил одну
сигарету, она была без фильтра. И не похоже, что этой пачке 100 лет
в обед. Она выглядела как новая. В голове снова мелькнула мысль,
что так и умом тронуться можно. Отбросил эту мысль в сторону,
напомнив себе, что решил расслабиться и посмотреть за развитием
событий.