Держа в руке заветную пачку Примы, я
захлопнул дверь машины и поспешил в больницу. Чуть не забыл
запереть засов. Шаркая тапками вернулся к приёмному и постучал в
дверь.
– Ивлев! Твою мать! Ты штоль опять? –
услышал я дикий рык Ефремова. – Хорош стучаться!
– Я там Приму начатую нашёл и всё, –
доложил я, заглянув одной головой в приёмный.
– А что ты там ещё хотел найти? –
хохотнул доктор. – Табачный киоск?
Они оба заржали. Алкаши.
Я вернулся к себе в Хирургию. Свет в
палате остался только дежурный: тусклая лампочка над дверью. На
стуле у моей койки лежало тонкое шерстяное одеяло и маленькое
вафельное полотенце. Иван уже был укрыт и, похоже, спал. Зато дедок
Митрич ждал меня.
– Ну, что? – спросил он меня.
– Есть полпачки Примы.
– Давай!
– Не дам.
– Чего?!
– Это не моё. Это Ивану передали. Вот
проснется и сам даст.
– Дай ему сигарету, – вдруг сказал
Иван.
Он еще не заснул, оказывается.
Я послушно подошёл к деду и протянул
ему пачку. Дед вытащил три сигареты и вернул пачку мне, а я передал
её Ивану.
– Хорошо, что ты успел догнать
Вениаминыча, – проговорил он, вытаскивая одну сигарету.
– Да они с доктором бухают в
приемном, – возразил я.
– Они могут, – блаженно улыбаясь,
сказал Митрич, прикуривая сигарету.
– Ты что, старый! Здесь курить
будешь? – не выдержал я.
– А кто мне запретит? Ты штоль? –
беззлобно ответил Митрич, выпуская струю дыма.
– Кинь спички, – попросил Иван деда.
Митрич кинул коробок ему на одеяло, Иван кивком попросил меня
прикурить.
– Вы что все здесь, с дуба рухнули? –
растерянно спросил я их. – Вы что в палате курите?
– А где нам курить? – не понял
Иван.
– Блин. Ну, на улице, – предложил
я.
– Ты ещё скажи, в туалете, –
съехидничал дед.
– Вы про пассивное курение что-нибудь
слышали? – начал заводиться я.
– Не, не слышали. И слышать не хотим!
– послал меня Митрич.
– Вдыхать сигаретный дым некурящему
человеку гораздо вреднее, чем курящему затягиваться, – настаивал я
на своём.
– Угомонись. Нас большинство, –
выставил свой аргумент Иван.
– А может четвертый сосед тоже
против! – возразил я.
– Он не против. Ему пох*й, – ехидно
прошептал дед. – Его любовник жены избил, когда этот раньше времени
из командировки вернулся.
Я молчал. Перспектива круглосуточно
находиться в курилке меня совсем не радовала. Если мне нет 18 лет,
то я ещё ребёнок, и надо требовать перевода в другую палату.