Мы попрощались. Я попросил бабулю,
если будет возможность, приходить еще. И пошаркал на полной
скорости в сторону Хирургии к себе в палату. Навстречу мне
буфетчица-хохотушка катила пустую тележку за очередной партией
мисок с едой.
* * *
Эльвира Эдуардовна шла по коридору
больницы и не могла прийти в себя. Мысли путались, заставляя ее то
и дело замедлять шаг и в очередной раз прокручивать в голове
разговор с внуком.
Павел был совершенно не похож на
себя. Разговаривал очень странно.
Эльвира привыкла постоянно заботиться
о нем, поскольку паренек рос хоть и смышленым, но совершенно
бестолковым в бытовом плане. Внук был довольно общителен, друзья у
него были, но очень уж незрелым и импульсивным был пока. Да еще и в
Дианку эту влюбился, будь она неладна.
Узнав о случившемся, женщина была
готова увидеть сломленного, ищущего защиты и утешения
подростка.
Но сегодня перед Эльвирой стоял
совершенно другой человек. Враз повзрослевший, рассудительный,
владеющий эмоциями. Ни тени произошедшего, ни слова жалоб. А от его
обращения на “вы” и по имени отчеству вообще мороз пробирал по
коже. А все эти рассуждения о возможных причинах прыжка с моста и
расспросы о семье?!
Как же так могло произойти? Неужели
человек в одночасье может так измениться внутренне?
Что же с ним такое произошло? – в
очередной раз подумала Эльвира и, покачав головой, задумчиво вышла
из больницы.
* * *
Я сел на свою постель.
На соседней койке Иван приподнялся на
локте и спросил меня:
– Ну, как тебе бабушка? –
поинтересовался он, многозначительно растягивая последнее
слово.
– О, мировая тётка, – воскликнул я,
не в силах сдержать своего восторга.
– Правда? – переспросил Иван с
сомнением.
В этот момент к деду Митричу пришла
его бабулька. Приятная такая маленькая бабулька, божий одуванчик, в
платочке. Принесла деду домашней еды в кастрюльке и домашней
выпечки. В палате так запахло пирогами с капустой, что я чуть
слюной не захлебнулся.
Хорошо, что буфетчица очень скоро
раздала нам по миске серого супа, гречки с биточками и по стакану
компота. На обед полагалось два кусочка хлеба.
Я порылся в авоське, которую принесла
мне бабушка, нашёл ложку, батон, коробку сладкой соломки к чаю и
стеклянную бутылку кефира. В кастрюльке была гречневая каша,
сваренная с салом и луком.
Я съел все, кроме супа, такое
ощущение, что кроме рыбьих костей и кусочков картошки в нём больше
ничего не было. Сразу видно, что сегодня четверг, рыбный день.