Я повернулся к ним, решив идти в
несознанку:
– Не помню.
– Вот. Он даже фамилию свою не
помнит, – сказал Ефремов.
– Он в воду упал? Не мог он там обо
что-нибудь головой удариться? – уточнил доктор и подошёл вплотную
ко мне. Он уверенно убрал мою руку от моего же лба.
– Это что за шишак? Синяка еще нет,
только ссадины. Травма свежая. – констатировал он.
– Юрий Васильевич, честно сказать, я
не видел, как он упал, – оправдывался старший сержант. – Там, куда
он сиганул с моста, река не замерзла, это точно. Об лёд он
удариться не мог. Если только под водой что-то было. Или там опоры
бетонные у моста, его течением как раз на них потащило. Может и
врезался. У него что, эта? Как её? АмнЕзия?
АмнЕзия! Цирк! Но легенда для меня
сейчас оптимальная. Пока не пойму, что здесь происходит, будет
очень удобно все казусы объяснять потерей памяти.
– Не знаю. Будем наблюдать, – ответил
доктор. – Полежит у нас недельку. Может, вспомнит, что его на этот
«подвиг» толкнуло. Да? Ивлев!
Я молча кивнул. Мне сейчас передышка
ой как нужна.
– Еще пригласите мне его родителей, –
попросил доктор старшего сержанта. – Как, значит, его зовут?
– Вроде, Пашка. Николаев мой точно
скажет. Он его знает, на одной улице живут.
– Хорошо. Пойдём, Ивлев, – сказал
доктор, бесцеремонно развернул меня за локоть и, пихнув ощутимо в
спину, подтолкнул меня в сумрачный коридор, в который Марина увела
Николаева.
Мы прошли мимо нескольких закрытых
дверей и подошли к открытой двери с надписью «Процедурная». Доктор
уверенно зашёл туда. Я вошёл за ним и скромно встал у входа.
Николаеву, по-видимому, уже зашили
порезы на ладонях. Лицо его было очень бледным. Сестра бинтовала
ему правую руку, левая была уже забинтована.
– Противостолбнячную сразу поставь
ему, – сказал доктор Марине.
– Хорошо.
– Что тут?
– Переохлаждение. Шесть швов на
правой руке, четыре на левой. Первое время даже ложку держать не
сможет ни той, ни другой рукой. И еще у него головокружение
довольно сильное. Возможно, ударился головой.
– Так, и этот тоже с ушибом головы!
Возможно, и правда в реке там что-то есть. Ну ничего! До свадьбы
заживёт! Но недельку пусть полежит, понаблюдаем.
Сестра задрала Николаеву пижаму, и
Марина уколола его простым многоразовым стеклянным шприцем под
лопатку. Лицо милиционера сморщилось, как будто он раскусил
лимон.