Снова завопила какая-то женщина, а старик, стоящий на краю
толпы, грохнулся в обморок. Я подошёл поближе и приподнялся на
цыпочки. В центре стояли Риардон и лопоухий парень.
— И что?
— Так это правда?
— У-Кхашу не привиделось?
— Да он в прошлую пьянку свинью самогоном угощал, такому всё что
угодно привидится!
— Да нет же! — громко, с надрывом, сказал лопоухий паренёк. —
Точно вам говорю, крепость рассыпалась, по камушку! Гора булыжников
только от неё и осталась!
— Древний сбежал! — заорал невысокий мужик в соломенной шляпе.
Другие люди повторили его слова, словно горное эхо. Зарыдал
ребёнок, залаяла собака.
Над селением сгущались тучи. Мне стало по-человечески жалко
деревенских. Паника, ужас, ожидание смерти — и ведь всё на пустом
месте! Монстр, которого они ждут, уже среди них, но он не
собирается ими закусывать... А они уже всполошились, некоторые
вообще готовятся собирать вещи и уезжать за тридевять земель,
другие — видать, мысленно хоронят всех своих близких, а третьи —
собираются погулять от души напоследок.
— Кхм-кхм! Позвольте? — я растолкал людей локтями и пробрался к
старейшине и лопоухому. — Я был на берегу вместе с У-Кхашем, когда
тюрьма развалилась. И смею вас успокоить, из неё никто не выходил.
Ни стражники, ни этот ваш Древний.
По толпе пробежали нервные смешки.
— Да будто бы ты увидел! — с издёвкой воскликнул мужик в
соломенной шляпе. — Он умеет становиться невидимым. Хоть под лупой
смотри — ничего не заметишь!
— Да-да, — поддержала синеглазая девчонка. — И летать! Хотя
древний на лицо — урод уродом. Глаз нет, только чёрные провалы, изо
рта клыки лезут и огонь валит, а уши все иголками заросли — если
сбоку к нему подойдёшь, он тебя ими застрелит! А сзади — испепелит.
А спереди... — девочка запыхалась и не знала что ещё добавить. — В
общем мало кто его видел и оставался после этого живым. Так и
вам-то куда уж там...
— И сердца у него нет, — робко вставил лопоухий. — Ни сердца, ни
кишок, ни лёгких. У него внутри крысы живут. Полчища крыс! На
востоке Созвёздной Коалиции город-призрак есть, так в нём только
дома и остались, каменные коробки. Всё остальное сожрали крысы!
— Да нет, глупости городишь, Фома, — покачала головой Гвендолин.
— Древний себе руки рубил, чтобы силу получить великую. И руки, и
ноги, и туловище. А потом из глины лепил отрубленное и приживлял.
Так что он весь из глины сделанный, а как там крысам-то жить? В
обожжённой глине нор не прогрызёшь.