— А ещё он оборотень!
— И заклинает змей!
— А когти у него с метр длиной.
— И торчат по всему телу!
— Однажды он вырос с огромную гору и достал до неба.
— Он летает быстрее ветра!
Риардон степенно похлопал в ладоши, и все моментально замолкли —
очевидно, в деревне старейшину любили и уважали. Он обвёл всех
долгим задумчивым взглядом и произнёс:
— Почему бы нам не поверить тому, кто видел всё своими
глазами?
— Ему-то? — хохотнул мужик в соломенной шляпе и залихватски
подмигнул Гвендолин. — Так, может, он и есть Древний?
Мои внутренности сковало холодом. На секунду я представил, как с
боем пробиваюсь к таверне, чтобы забрать свои пожитки, и улепётываю
в лес, а за мной гонятся деревенские с вилами и топорами. Но в
следующее мгновение толпа разразилась смехом.
— Он-то? Ага, как же, да где ж в нём крысы поместятся?
— Ой, и как же он уплетал моё жаркое, — вставил Даррак. — Разве
глиняные големы едят?
— И щупалец как-то мало… Один, два, три… А нет! Ни одного!
Аха-ха-ха!
— Древний-то ВО! — мужик в соломенной шляпе нарисовал руками
что-то огромное и квадратное. — А чужак-то самый обычный, как мы с
вами.
— Когтями не вышел!
Напряжение схлынуло. Риордон прокашлялся и мягко приказал:
— Расходитесь. Занимайтесь своими делами и не переживайте.
Древний — могущественное существо, которое выжигало всё на своём
пути. И если бы Древний выбрался на свободу, он бы оставил следы.
Но Фома ничего не нашёл. Верно?
Лопоухий кивнул, и Риардон продолжил:
— А ещё, такому великому существу, нет дела до какой-то жалкой
деревушки. Так что сохраняйте спокойствие и держите это событие в
тайне. Слухи о нём поднимут ненужные волнения. Я доложу о
произошедшем Императорской Службе, они пришлют следователей.
Люди покивали и начали постепенно расходиться. Но никто уже не
возвращался к делам — все разбивались по группам и бурно обсуждали
Древнего и особенности его анатомии.
— У страха очень большие глаза, — сказал Риордон, с отеческим
снисхождением смотря на деревенских. — Спасибо, что попытались
привести их в чувство.
Слегка кивнув напоследок, он ушёл. Я смотрел ему вслед и
размышлял, что делать дальше, когда моё плечо обожгла нестерпимая
боль. Стиснув зубы, я на деревянных ногах поплёлся в таверну и
еле-еле, словно в тумане, поднялся на второй этаж, зашёл в снятую
комнату и упал на кровать. Выдохнув и сдавленно простонав, я
осторожно приспустил плащ и рубаху.