— А может, это вы ошиблись? — я достал косу из-за спины и
многозначительно погладил рукоять. — Шатаетесь по лесу, пугаете
честных людей.
— А? Чего-сь? Это на что он намекает? Кого он назвал
разбойниками?
— Да тебя, Кривой, кого же ещё?
Разбойники разразились хохотом. Каланча вытащил меч и принял
боевую стойку, его товарищи расступились, и он рванул в бой —
атаковал справа, чтобы на середине движения изменить траекторию
удара и попытаться проткнуть мне живот. Я отпрыгнул и взмахнул
косой — конечно, обычная коса не перерубит меча, но к этой
прилагалась и сверхъестественная сила. Меч разломился пополам,
остриё чуть не прибило Кривого.
Разбойники окаменели. Каланча больше не рвался в драку, но,
очевидно, перед друзьями не желал показывать трусости. Неожиданно
вперёд выступила женщина. Панда на её руках повернулась ко мне и
забавно закряхтела. Женщина склонила голову, прислушиваясь, а потом
сказала:
— Слипи говорит, что его смерть обрушит на ваши головы большие
беды.
Панда умилительно зевнула и заснула. Каланча взглянул сперва на
неё, потом — на сломанный меч и произнёс:
— Ну, Слипи плохого не посоветует.
— Так чё, эта, отходим? — уточнил Кривой.
— Да, валим, — кивнул Каланча и попятился в кусты. Напоследок
пригрозил: — Сочтёмся.
В деревню я вернулся потемну, но все улочки были ярко освещены
факелами, а из центра разносились радостные крики, задорное пение и
бодрая музыка. Народ гулял от души — танцевал вокруг здоровенного
костра, пил вино и жарил мясо на открытом огне. Я испытал дежавю —
действительно, на шашлыки за город выехал.
— Андрей, присоединяйся к веселью, — позвал меня Риардон,
раскрасневшийся от вина.
— Что празднуете?
— Возвращение Фригеля и двенадцатый приезд достопочтенного Брана
Балицу! — он указал на полного мужчину, разодетого в рюши и бархат,
его шею обхватывал воротни-жабо, а на голове топорщился белый
парик. — Единственный купец, что заезжает в наши места. Он
сотрудничает с соседней республикой, вот через нас туда-сюда и
катается.
— Так он в столицу едет? — я оживился.
— Да, если сгодишься, он тебя может с собой взять, спроси. Но
это завтра. А сегодня — наслаждайся! — Риардон обвёл рукой площадь
и шагнул к своей жене.
Я его окликнул:
— Погодите! Не могли бы вы дать мне ступку?
— Что? Зачем? — он недоумённо наморщил лоб.