Как-то изначально все пошло не туда. Почему температура спала именно после присяги?! И дернул же его черт выпендриваться на гитаре. Когда привезли молодое пополнение в Руммельсбург – в автороту, как раз дежурным по гарнизону был командир взвода БТР старший лейтенант Дариенко. Вот и начал он выбирать себе пополнение. А сержанты-бэтэристы давай подсказывать. Вот и подсказали. Вытянули Вадима, как бессловесную скотинку из строя, и определили во взвод БТР. Играет на гитаре, поет – будет развлекать. Ночь не спал Вадим. Утром, даже не спросив разрешения у нового командира отделения младшего сержанта Бурина, пошел к замполиту с просьбой вернуть его обратно в автовзвод. Чуть ли не слезно просил.
«Комиссар» даром хлеб Родины не ел. Издалека зашел. И про «загнивающий капитализм», и про «передовые рубежи», и про бдительность во «враждебном окружении», и про необходимость знать, кто и чем дышит в осажденном вездесущими натовскими врагами отдельном гарнизоне «Руммельсбург», наконец-то, выдал. Что-то лепетал об оценках в аттестате рядового Бута, характеристиках. Даже то, что тот в школе «Комсомольский прожектор» выпускал, приплел.
А молодой солдат стоял и думал, что одним своим приходом сюда перешагнул точку возврата-невозврата. Ведь здесь, у этого гебиста, нет полутонов, а есть только черное или белое, только «да» или «нет». Вадим знал свой ответ, а значит и выбор свой. Стоял и ждал вопроса, страшась неизбежного своего ответа.
Но не дурак был старлей-замполит. Не задал прямой вопрос и не пообещал ничего, решив, наверное, что дозреет сопляк, сам придет и скажет нужное. И хорошо, что не задал, понимал Вадим. Ведь чтобы не сказать «да», необходимо было произнести «нет», а это, ох, как непросто, даже из-за элементарного страха за последствия. Два года же впереди! Целых два года!
Во время беседы в кабинет вошел командир роты. «Вот к кому надо было! К ротному», – с тоской подумал Вадим, чувствуя, что уже ничего изменить нельзя. И не его в том вина, думал с покорной обреченностью, что все так сложилось. Вадим нигде не принимал никаких решений, чтобы винить себя, и даже это его решение обратиться к замполиту, лишь сбросило шоры с глаз, намекая, что закономерность случайностей – есть судьба.
Выйдя из кабинета, Вадим понял, что сделал только что свой первый в жизни однозначно правильный выбор – не скурвился. И пускай не ставили его к стенке, не пытали, а лишь попытались купить, но для юной, неискушенной души Вадима такое решение было сродни подвигу. И хотелось рассказать друзьям об этом подвиге, но понял Вадим, что не одного его искушали и, наверняка, не выдержал кто-то. Поэтому – молчи. В этих умозаключениях грубела, взрослела его душа, и мужал он сам. Не хнычь и приспосабливайся. Не иди по головам, но определи цель на ближайший период. И Вадим определил: пройти доподготовку водителей БТР, чтобы была запись в военном билете. Это, знал, поможет с работой после армии. А «после армии» – это была его цель стратегическая. Военным Вадим Бут себя больше не видел ни при каких условиях.