Последнее письмо Люде из Союза он отправил в Бресте, когда грузились во франкфуртский поезд. А уже через день ушло Людмиле Красовской письмо с обратным адресом: «В/Ч Полевая почта 70803-Ж. Буту Вадиму Ивановичу».
Еще целых десять дней он ждал ответа. За эти десять дней произошли вышесказанные события, и когда перед отъездом в Тойпиц – в учебный центр, Вадим получил целую пачку запоздалых писем от любимой, он чувствовал себя совершенно счастливым человеком. Он держал удар судьбы, не хныкал, видел цель, и каждый прожитый день, пускай медленно, но неумолимо укорачивал двухлетнюю повинность. А еще, и это главное, – там, в другом, родном краю, у Вадима была та, без которой, чувствовал, и выжить здесь, и жить уже не сможет. И она его ждала. И он верил ей.
Во взводе Вадим был уникальным в своей любви. Писал Люде почти каждый день, и это бросилось в глаза всем. Прошло лишь три месяца службы, а для многих солдат, которых провожали и обещали ждать, ручеек писем уже иссяк. Не очень и страдали от такого вероломства бывших подруг: «Всех здесь ждет та же участь». Как бы в отместку неверным, брали друг у друга адреса знакомых, одноклассниц, сестер и писали душетрепещущие послания по шаблонам, ходившим среди солдат, о «трудной службе на передовых рубежах», об «истосковавшемся по ласке сердце, стремящемся любить и быть любимым». В конце просили прислать фотокарточку. Ответ, если и приходил, то был таким же «штампом», как и письмо из армии. А если был с фотографией, то обычно чужой. Этим тешились, пока не надоедало, и вскоре тех, кому в роте по-настоящему писали, можно было пересчитать по пальцам одной руки.
Люда писала не каждый день, но, так как письма в учебный центр привозили от случая к случаю, их всегда было от нее несколько. Каким бы трудным не выдавался день, но когда на вечерней поверке дежурный с пачкой писем в руке называл фамилию «Бут», Вадим выходил со строя, как на получение ордена. И плевать ему было на смешки старослужащих, типа: «Ты смотри, как долго эта держится!» Он знал, что теперь дня три в смаковании родных строчек, в написании длиннющих ответов, найдет утешение исстрадавшейся душе. А там вновь придет ее письмо. А если не придет, Вадим сам напишет, напишет ответ авансом. Он прощал Люде неежедневность ее посланий.