В жару есть особо не хотелось, так что на обед Мишель не ходил, а вот
вечером на ужине отрывался по полной, потому что в отеле еще и изумительно
готовили. А уж какой там был кондитер — ммм! Все эти пирожные, булочки,
рулетики! А к ним вообще лучшее — местные сладости из орехов и меда. Нет,
родину за них Мишель бы, конечно, не продал, а вот себя самого — легко. С
потрохами.
Собственно, почти так и вышло — именно что с потрохами. И потому,
что та самая волчица-чистокровка, которую и следовало благодарить за теперешние
мучения, подошла к Мишелю как раз в тот момент, когда тот наслаждался
немыслимым по красоте и вкусноте десертом из молодых орехов, сваренных в меду и
в пряностях. И потому, что сама она тоже пахла так, что захотелось пошло
облизнуться, втягивая в себя вместе с воздухом однозначные сигналы, исходившие
от новой знакомой: запах свободной, никем еще ни разу не помеченной волчицы-оборотня
и медовую сладость, приправленную легкой ореховой горчинкой — ее личный
аромат.
Эх! Это потом выяснилось, что и сама Берри была тем еще орешком —
только не нежно-медовым, а твердым настолько, что хрен разгрызешь. Но тогда
Мишель этого еще не знал, а потому просто смутился, что эта ухоженная красотка
застала его за таким совсем несамцовым делом, как планомерное пожирание
сладостей.
Берри Мальерс была умна и образована — явно не чета Мишелю,
который хорошо знал, как свернуть какому-нибудь плохишу шею или вывезти
охраняемое лицо из-под обстрела, но отличить ямб от хорея или ампир от неоклассицизма
точно был неспособен. И не потому, что туп, а просто никакого интереса к этому
не возникало. По крайней мере, до того момента, как в самом начале отношений,
во время экскурсии, Берри начала показывать и рассказывать обо всем, что они
видели, сама, наплевав на зануду-экскурсовода. И это было… Да нет, архитектурой
после Мишель сильнее интересоваться не стал, а вот самой тогда еще только
возможной сексуальной партнершей любовался искренне: увлекшись тем, что ей было
действительно интересно, Берри стала невероятно хороша собой — раскраснелась,
разволновалась, будто бы изнутри зажглась. Так, как после загоралась в
постели — голой, зацелованной и заласканной. Но это опять-таки было позже,
а в тот момент, когда близость еще только манила, не став реальностью, Мишель
просто с удовольствием думал, что Берри подходит ему идеально. И внешне, и
запахом, и даже по возрасту.