– Чего же мне от нее
ждать? Добра? – с иронией поинтересовался я.
– Действий.
– Боюсь, что, когда она начнет
действовать, будет слишком поздно.
– Нет. Ты опять
не прав. Она исквать не твой. У нее есть
причина, почему она с нами. Лань тьмы умна. Она думать.
Не квак ты. Понять, что ей надо на самом деле,
и твой поймешь, что от нее ждать.
– И вы поняли?
Блазг с вейей переглянулись.
– Да. Лань тьмы исквать
не тольква месть. Ей нужно ценнее. Ощутимее. И поква
она это не взять, бояться ее – терять время.
– Теперь вам осталось убедить
в этом Шена.
– Вот так, собака, –
клятвенно пообещал мне Юми, и я, сочтя, что сегодняшняя
беседа завершена, завалился спать.
День не задался с утра.
То есть с самого моего пробуждения. Над ухом
грохнуло так, что я подлетел вместе с плащом
и пребольно ударился о землю.
Вокруг бушевал хаос.
Лошади сходили с ума, вейя
встревоженно верещал и кричал про собаку, Шен вопил
благим матом и вместе с Роной висел в четырех ярдах
над землей. Оба были опутаны белыми, ярко сияющими
жгутами света.
– Может,
вы успокоитесь? – хмуро спросила у них Тиф.
Вид у нее был растрепанный
и злой. Нижняя губа кровоточила.
Как оказалось, с утра Рона
пришла в себя настолько, что смогла опознать Проклятую,
но не настолько, чтобы не бросаться на нее
с кулаками. У девчонки и вправду были серьезные
проблемы с головой, раз она на такое решилась.
На Шена тоже нашло затмение, так как он кинулся ей
на подмогу.
По счастью, Тиа сохранила
трезвость рассудка и не размазала дураков по всем
равнинам Руде. Она просто спеленала их, и у «магов»
пострадало только самолюбие. Целителю оставалось лишь ругаться,
а Рона, попав под плетение Проклятой, тут же
растеряла весь боевой задор и расплакалась.
Разумеется, успокаивать всех пришлось
мне. Тиф я попросил отвалить на несколько минок, ученику
Цейры Асани посоветовал заткнуться, а на то, чтобы хоть
как‑то утешить Ходящую, ушло больше нара. Все это время она
держала меня за руку, тихо всхлипывала и с ужасом
косилась на рассерженную Тиа.
Когда мы отправились в дорогу,
я посадил девушку рядом с собой, на козлы, укрыл ей
плечи теплым шерстяным одеялом и попытался разговорить.
Но беседы, даже такой, какая у нас случилась
в фургоне несколько дней назад, не вышло. И я,
осознав всю тщетность своих попыток, отстал.
Наконец она ушла в фургон,
уступив место Целителю. Шен смотрел на меня волком,
словно в том, что произошло, была моя вина.
Тиф ехала позади и не лезла, за что ей все были
очень благодарны.