Страшный шквал, невесть откуда налетевший,
довольно, как я потом узнала, редкий в наших широтах, сломав мачту
и сорвав паруса с двух уцелевших, гнал наш корабль неведомо
куда.
Море бушевало нестерпимо долго.
Мне и моим дамам повезло: корабельный капеллан
успел исповедать нас и отпустить нам грехи перед тем, как был смыт
за борт и утонул. Несколько матросов и забавный офицер, который
свистел жаворонком, тоже погибли в волнах, и никто не смог прийти
им на помощь. Тяжелые валы налетали и с грохотом разбивались о
палубу - всякий из работающих на ней людей рисковал быть смытым в
море, а значит - неминуемо утонуть. Помощник капитана и молодой
матрос были ранены обломками, когда рухнула мачта, и теперь очень
страдали - но на корабле уже не было ни врача, ни священника, чтобы
хоть отчасти облегчить им участь. Я перебралась в кубрик, приказала
открыть бочку вина, которое везли в подарок моему жениху, согрела
его на маленькой жаровне и поила этих несчастных, чтобы немного их
развеселить и чтобы в довершение беды к ним не привязалась
лихорадка. Офицер с разодранной щекой помог мне наложить лубки на
их переломанные кости. От моих дам не было пользы и помощи, но
вреда тоже не было - они не говорили, что я веду себя неприлично
положению, им было не до меня.
Никто не мог ничего есть; пресную воду смешивали с
вином и давали дамам и раненым, остальные готовы были подставить
рты под струи дождя, хлеставшего всю неделю, как из ведра. Воду с
небес собирали, насколько было возможно, но выходило не так уж и
много.
На третий день бури лопнули канаты, которыми
держались сундуки с моим приданым. Мои шелковые попоны,
златокованая сбруя и посуда с гербами королевского дома исчезли в
море раньше, чем кто-либо успел спохватиться. Дамы выразили мне
соболезнования.
Смешно, но меня это ничуть не огорчило. Глупо было
думать о побрякушках и тряпках, стоя на самом краю бездны и глядя в
вечность. Я была совершенно уверена, что корабль в конце концов
утонет - отчасти из-за странных предчувствий, отчасти из-за
непонятного сна. Мысль о бренности жизни, как ни странно, придавала
мне сил. Мне хотелось помогать матросам, чем только возможно; я
надеялась только, что впервые в жизни сумею сделать что-нибудь
полезное перед тем, как пойду на дно.