Повернув на нужную улочку и пройдя
несколько кварталов, Михаил вскоре оказался около такого знакомого
ему домика – хотя в той реальности впервые он видел его уже в
гораздо более старшем возрасте, так что сейчас он выглядел куда
новее. Как-никак незадолго до войны построен! У кого бы еще только
разузнать все?
- Девочка, - заметив на улице
девчонку лет десяти с авоськой в руках, спросил Михаил. – А не
знаешь, Дмитриевы в этом доме живут?
- Да, живут, - кивнула девчонка. – А
вы откуда знаете их?
- Долгая история, - неопределенно
ответил Михаил. – Знаю. А у них дочка, примерно твоя ровесница,
есть же?
- Нету, - на этот раз даже удивилась
девчонка. – Олежик у них есть, он со мной в классе учится!
- А ты когда родилась? – уже примерно
догадываясь на счет ответа, спросил Михаил.
- В 54-м! – радостно ответила
девчонка. – На день Ноябрьской Революции!
- Ну спасибо, - вздохнул Михаил.
До «нейтральных» мест, центральных
улиц района, Михаил дошел быстрым шагом, никого из ровесников, к
счастью (ибо результат встречи мог быть разный – он понятия не
имел, какие тут нынче царили обычаи), не повстречав. Однако мысли
его были где-то далеко-далеко… Это что же получалось? В этом мире
вместо его Оли родился пацан? Выходит, да… Другого объяснения не
было. И, кстати… Почему революция-то Ноябрьская?
Вернулся домой Михаил уже под вечер в
откровенно паршивом настроении, даже говорить ни с кем не хотелось…
Да, он сам ведь, по сути, не совсем он… Так что что удивительного в
том, что вместо его жены, его Оли, тут оказался пацан в общем-то и
не было. Обычная теория вероятности… Однако от осознания этой
новости на душе было откровенно паршиво. И хоть Михаил и не был
уверен, что с «копией жены» из этого мира у него бы что-то вышло,
но какая-то смутная надежда теплилась. Теперь надеяться было не на
что… Повторить прошлую жизнь уже точно не удастся. Ее тут просто не
было. Не было никогда…
«Ну что, Мишка, - мысленно усмехнулся
он. – Вот тебе и «страна мечты»! В которой тебе просто нет места!»
Его что-то пробовали спрашивать родители с сестрой, но Михаил
отвечал односложно и, в конце концов, от него отстали. Правда,
выискав момент, Михаил все же спросил на счет Революции…
- Почему Ноябрьская? – даже удивился
батя. – Так ведь седьмого ноября была!
- У нас ее называли Октябрьской… 25
октября.