Золото Арктики #6 - страница 11

— Это же первый человек в станице. Знаешь какой герой? У него оружия несколько сундуков. С каждой войны и стычки привозил. Ему шкура нужна! Ему стану добывать!

— То есть, ты ради старика станешь рисковать и охотится на белого медведя, чтобы добыть шкуру на стену простому казаку? Не отцу? Старику?!

Билый нахмурился.

— Ничего ты не понимаешь, граф Суздалев. Ни капельки не разумеешь! Вот нет в тебе понятия никакого. Учить и учить придется.

— Учи, — беззаботно отмахнулся от друга Иван. — Слушай! Ну раз ты такой добродетель. Пошей всей станицепапахи. Белые! Мохнатые! Красота! А, что ты вылупился? Выделяться станете. Самыми модными на сто верст. А медведей — настреляем.

Билый закрестился.

— Иван Матвеевич, ты чего? Папахи по традиции всегда шьются только из овечьих шкур.

— Да, будет тебе! Загорелся шкурой белого медведя! Ты лучше скажи!Как тебе Арктика?! — улыбаясь по-мальчишески задорно спросил Суздалев, когда они с Билым вышли на улицу.

— Да шо тут думать!? — отозвался Микола — Як балакае наш дид Трохим, наливай да пей!

Иван смачно рассмеялся. Задорно потрепав своего односума по голове, слегка оттолкнул его по-дружески и с радостной ноткой в голосе, коверкая балачку, добавил: «Дык тэж нэ помэшаэ!»

Микола в ответ громко рассмеялся, так как смеются беззлобно дети.

— Эх, Ваня, Ваня! Забалакал наконец-то! Может тебя с собой в станицу взять? Оженим на красавице-казачке. Вмиг забалакаешь как нужно!

— Нельзя мне жениться. Проклят я. И женщины, что рядом со мной прокляты.

— К знахарке надо! — со знанием дела сказал Билый. — Вмиг порчу снимет!

— Я серьезно, Микола, — будто не слыша речи друга, отозвался Иван. — Пошли в «Старопалкин», отведаем под рюмашку-другую котлет «по-палкински», да пудингом фруктовым гляссе а-ля Палкин побалуемся!

Микола задумался на минутку и, ловя задорный взгляд односума, согласился:

— Ну, если Ваше сиятельство не соизволит, после рюмки-другой, балакать на тарабарском, то с превеликим удовольствием!

— Не соизволит! — отзываясь на шутку друга ответил Суздалев. — Пошли уже. А то водка нагреется и кулебяка остынет!

— Пошли! Кстати, насчет шкуры я не шутил. Знатная мысль.

Петербург славился своими трактирами и питейными заведениями. От обычных «забегаловок», где завсегдатаями были в основном люди невысокого общественного положения: дворники, извозчики, рабочие фабрик и заводов, любившие после окончания трудового дня опрокинуть рюмочку-другую «с устатку». До заведений весьма достойных и приличных, где собирался цвет столичного бомонда.