Икари раскрыл рот от изумления, но
ничего не ответил по двум поводам: этот засранец всё время знал,
кто такая Рей, но никому не поведал о своих умозаключениях, — раз,
а два — возможно, сия информация ему досталась далеко не за
красивые глаза.
— Можешь не удивляться, не сложно
догадаться, — пожал плечами Каору и уставился на надвигавшиеся
тучи. — Так что насчёт моей просьбы?
Синдзи даже не знал, что и думать:
этот на вид добродушный красавчик тоже хотел его использовать, но
не как пилота, а как общего знакомого. Ко всему прочему не скрывал
своих намерений и не юлил. И это удивляло. Отчего же появилась
такая же симпатия к Каору, как к Мисато? Синдзи не мог понять.
Может быть, Нагиса умеет расположить к себе людей? Даже несмотря на
всю свою странность. Кроме того, Синдзи, благодаря некоторым
музыкальным познаниям, отметил про себя: Каору говорит таким тёплым
тембром, что сложно отмахнуться. Словно он подстраивается под
собеседника и подбирает высоту голоса, скорость разговора и
чёткость выговаривания тех или иных слов. И совсем не имело
значения, что он говорит, какую чушь, — ему достаточно
открыть рот, чтобы заворожить слушателя. В итоге его слова влетают
не в уши, а прямо в душу. Но даже понимая это, Синдзи сложно было
оторваться от странного одноклассника.
— Вряд ли смогу тебе помочь, я с
Аянами очень редко общаюсь.
— Прискорбно.
И всё же почему он так за ней носится,
если ему уже дали от ворот поворот? Неужели безответные чувства у
Каору всё ещё теплятся? Синдзи решил спросить в лоб, заодно
проверив, насколько тот готов быть откровенным:
— Ты в неё влюблён? — Икари покраснел,
хотя старался не подавать вида.
— Люблю, — незамедлительно ответил
Нагиса, не меняя выражения лица, — как тебя…
У Синдзи чуть челюсть не отвалилась.
Каору поспешил завершить мысль:
— …как и всех остальных. Я люблю
людей, сильно. И мне больно смотреть на эту эпоху.
— Вот это неожиданно, — промямлил
Синдзи. — Тогда почему ты так к Аянами неровно дышишь, раз тебе
милы все вокруг?
Нагиса взглянул в глаза
Икари:
— Аянами ведома тенью, во власти
которой многое, — произнёс скороговоркой себе под нос блондин с
улыбкой на лице, но с грустью в глазах. Словно фразу и мимику
выучивал перед зеркалом, — и она может повлиять на эту
тень.
Синдзи впал в ступор.
— Знаешь, юмор у тебя так
себе.