К трону приблизился стоявший у колонны
грек.
Возрастом Олимпий был примерно лет
тридцати, ростом где-то чуть выше среднего, худ, несмотря на то,
что редко отказывал себе в яствах, короткая стрижка и общая
субтильность скрыты пурпурной мантией с капюшоном, которую он носил
для большей таинственности.
Гонорий приблизил его за то, что этот
грек открыл ему глаза на истину о Стилихоне. Подонок, фактически
руководивший страной вместо него, замыслил крамолу, за что и
поплатился. Приказ казнить Стилихона — это один из самых правильных
поступков в жизни Гонория, он считал именно так.
— Да, повелитель, это тот самый
варвар, — произнёс он. — И великан был при нём. Именно он убил тех
убийц, которые...
— Достаточно, — прервал его Гонорий. —
Сар, продолжай.
— Выстроив войско в боевой порядок, с
комитатским легионом в центре, я дал противнику возможность начать
первым, — продолжил гот. — Всё шло так, как должно было идти:
войско остготов пошло в наступление, врезалось в наше построение, я
уже было подумал, что теперь надо выждать момент и ударить в любой
ослабевший фланг, но дальше началось страшное...
— Дым? — скептически поинтересовался
Гонорий.
— Дым, повелитель, — горестно вздохнул
Сар. — Ничего не было видно, я не решался бросать в бой резерв, а
потом стало слишком поздно...
— И что же случилось? — начал
раздражаться Гонорий. — Зачем ты делаешь такие трагические паузы?
Может, тебе было самое место в театре?!
— Повелитель, я... — растерялся
гот.
— Переходи к сути побыстрее, а то этот
разговор начал меня утомлять, — перебил его император.
— Я не знаю точно, что произошло
дальше, — произнёс Сар. — Уцелевшие воины говорят, что остготы
использовали дым как густой туман, и ударили с флангов. Побили
очень многих, а потом мои воины дрогнули и бежали, после чего
большей частью все и полегли. Со мной пришли только семь сотен
воинов, из которых лишь триста пятьдесят семь из
легиона.
— То есть в битве ты не участвовал,
резерв в ход не пускал, а ещё не знаешь точно, что именно
произошло? — удивлённо спросил магистр конницы.
— Да, — ответил Сар.
— Выводы делаю неутешительные, —
разочарованно покачал головой Гонорий. — За такое положено только
одно — нам пора расстаться.
— Но повелитель! — выпучил глаза в
ужасе Сар. — Я ведь сделал всё, что мог!
— Не желаю ничего слышать, — отвернул
голову император. — Уведите его, он мне надоел.