— Не проносили, достали где-то
здесь.
— Тем более, — подхватываю. Отлично,
история встает на уже придуманные мною рельсы — все как по маслу. —
Оружие было только у одного из двоих, он же и угрожал им ни в чем
не повинным людям. А второй, только-только влившийся в команду и не
знающий о коварстве новых коллег, его обезвредил. Это ли не
героизм?
Рассел, я сделаю тебя героем, а ты
обеспечишь мне славу!
— Они действовали вместе, — отрезает
зловредный коп, снова руша мои мечты о скачке в карьере. Зараза
такая. — Ему грозит смертная казнь, как только мы закончим
допрашивать остальных членов экипажа.
— Он же спас девочку!
— Невинный человек не смог бы так
метко выстрелить, — отрезает Маккинзи. — И не владел бы оружием
подобного класса вовсе.
Ну да, сдаю назад, и его не звали бы
Джеком Расселом, чего уж тут, дело полицейский говорит. Вот только
это повод для расследования, а не для смертного приговора.
На минуту даже забываю о своих
грандиозных планах. Мне просто по-человечески кажется
несправедливым такой скоротечный и однозначный вердикт.
— То есть не будет даже суда? —
уточняю.
— Разумеется, будет.
Только на Альфа Крите нет такого
понятия, как презумпция невиновности, и обвиняемый тут должен
доказать свою непричастность, а не прокурор вину, как это
происходит у нас. Попал ты, парень.
— А адвокат?
— Конечно же, мистеру Расселу выделят
защитника.
Плохо дело.
Резко встаю с кресла в полный рост. А
так как рост у меня тот еще, Маккинзи достаточно перевести взгляд
чуть выше и даже нет необходимости задирать голову.
— Я хочу поговорить с мистером
Расселом, — заявляю безапелляционно.
— Это невозможно. Визиты разрешены
только родственникам или адвокату.
Напугал ежа кактусом.
— Значит, пишите, что я его жена, —
отмахиваюсь.
Они в журналиста с Нового Рима тыкали
пушкой и оставили синяки на спине — я с них шкуру спущу по всем
правилам, если запротоколирую побои. Подумаешь, прошу о встрече. Я
же не требую отпустить возможного преступника на все четыре
стороны.
— Черт с тобой, — едва слышно шипит
Маккинзи.
Надо же, как быстро сдали у него
нервы. А еще капитан.
— Что, простите? — Невинно хлопаю
ресницами.
— Ничего, — огрызается полицейский и
откатывается от стола на своем стуле, встает. — Идемте.
Ура! Наша взяла!
Ну, то есть я, конечно, не
сомневалась в победе, но сам себя не похвалишь…