Когда на стол передо мной была положена пара лепешек с медом,
тарелка с супом, в котором плавало мелко нарезанное мясо, и кувшин
сладкого напитка, у меня уже текла слюна, но я старался скрыть своё
нетерпение.
Я знал, что перед тем, как мы сможем начать есть, необходимо
дать главе рода притронуться к пище первым, как в знак уважения, и
мы ожидали, пока дядя не начнет трапезу.
Я смотрел на него, не отрывая взгляда, и наконец понял, что им
завладели какие-то глубокие мысли, которые не позволяли ему
насладиться прекрасной пищей, лежащей перед ним на столе.
Когда слуги удалились на кухню, он наконец-то нарушил
молчание:
— Ну, вот и наконец-то ты вернулся, Алекс, — прогремел его бас
глубоко и устремлённо в мою сторону, словно леденящий холод
пронзающий меня насквозь. Он ни секунды не убавил своего
интенсивного взгляда, который казался не только немигающим, но и
проницательным, как будто он смог бы прочесть мои мысли.
И тут он повторил, словно убедившись, что я действительно
вернулся:
— С возвращеньицем, так сказать. Тебя не было слишком долго.
С каждым его словом я чувствовал, как мой страх и неуверенность
только нарастают. И тут он внезапно упомянул об обычае, который я
часто слышал, но никогда не испытывал на себе.
— Кто долго отсутствует, имеет право отведать пищу первым, —
произнес он с уважением в голосе. Эти слова наполнили меня еще
большей неуверенностью, словно он намекал на что-то большее, чем я
мог представить. — Говорят, даже сам Властелин Ночи не смеет
оспаривать его, — добавил он, словно подчеркивая важность этого
обычая.
Да уж в этих землях было столько обычаев и традиций, что ни одна
человеческая душа не смогла бы их освоить и запомнить. А может быть
он сам только что придумал, чтобы заставить меня хлебнуть
отравленного супа.
Я решил это выяснить. Подняв на него глаза, я заметил, как
переменилось выражение его глаз. В первый момент я подумал, будто в
них появилась насмешка, но тут же понял, в чем дело.
Раньше от его взгляда у меня пробегал холод, теперь в нем
появились удивительная мягкость и тепло, которое медленно
растекается по моему телу и мне показалось, что зря я подозревал
его в злой воле.
— Конечно дядя, я знаю этот обычай, — соврал я, хватая правой
рукой серебряную ложку.
Медленно зачерпнув немного супа с самого края тарелки, я поднес
ее к губам и подул на жидкость. Осторожно попробовав, на вкус я
утвердился в своих предположениях — это действительно был суп, но
без какого-либо странного привкуса, который непременно должен был
быть при обычном использовании яда.