Все же аристократы империи были признанными алхимиками во всей
Европе и при желании они могли бы синтезировать отраву любой
силы.
Все это время я ощущал на себе неотрывный взгляд дяди и когда я
проглотил порцию супа он одобряюще захлопал и сказал:
— Молодец, ты мой настоящий племянник и не просто племянник, а
герой войны сумевший выбраться из пекла.
Я думал он просто тянет время, пока яд начнет действовать, но я
окончательно успокоился, когда он взял ложку и приступил к еде, а
вслед за ним и все присутствующие за столом.
Когда мы почти доедали, я решил реализовать свой план, который я
задумывал с тех пор, как приклеил этикетку от бутылки на плечо
Рамана в электрокаре. Он сидел слева от своего отца, и я усмехался
про себя, когда дядя бросал на него странные взгляды. Я вытащил
пустую бутылку Рамана из-под своего жилета и тихонько подложил её
под стол. Когда у меня появилась возможность, я легким пинком ноги
подкинул бутылку в сторону моего дяди так, чтобы она остановилась
между его ног и казалось, что выпала из кармана Рамана.
Я понял, что затея удалась, когда дядя Юрген вдруг недоуменно
застыл, а затем в его глазах появились проблески недоумения.
Он наклонил голову вниз и застыл уставившись у себя между ног и
в то же время я понимал какая буря чувств его одолевает еще до
того, как он поднял голову и взглянул на Рамана такими глазами, что
я бы не никогда не хотел оказаться не его месте.
Все остальное я понял из переглядываний моих родных и звука
тихого позвякивания посуды на столе, постепенно сходящего на нет.
Назревала буря и тут уже терпению дяди пришел конец, когда он
покраснел, а вены на его шее вздулись и приобрели синий цвет.
— Раамааааан! Ах ты конская подкова! — взревел он. — Значит, это
ты паскуда воруешь мои запасы из погреба!?
Когда я увидел, как мой кузен сжался от страха и зажмурился,
чтобы не видеть этих громадных гневных глаз, словно у разъяренного
быка, мне стало его жалко. Но я знал, что это лишь начало моей
мести, и ничто не остановит меня.
Раман, похоже, догадался об истинных мотивах моих действий, и
пока его отец готовился наказать его за все проказы, Раман успел
несколько раз бросить на меня взгляды, полные ненависти и
презрения.
— Я тебе еще припомню, — прошипел он сквозь зубы, мрачно глядя
мне прямо в глаза. — И не надейся, падаль, не прощу!