– Пани Катаржина… – я всё же встреваю,
вставляю слова, и улыбка натягивается до крайности, становится ощутимо звенящей,
– па… бабушка сейчас не в Карловых Варах.
Не нужно ездить.
Пани Власта рада не будет.
Не в её характере показывать слабость, а она…
слаба.
Уязвима и беспомощна.
Как я под острым взглядом её почти подруги,
если можно хоть кого-то посметь назвать подругой пани Власты.
Друзья тоже не в её характере.
– И где же она?
– Бабушка в санатории.
Клинике, но… подобной информации пани Власта мне
не простит.
– Врач посоветовал для восстановления. Там
отвратительная связь… – досочинять, закругляя тему, я не успеваю.
Нас прерывают.
Вышколенный официант приносит записку для
пани Катаржины, указывает на кого-то в толпе, сопровождает, после того как она
выражает недовольство из-за прерванного разговора и уверяет меня, что скоро
вернется.
Пока же удаляется.
А я перевожу дыхание, наслаждаюсь
одиночеством в толпе, что длится слишком недолго, заканчивается бокалом
шампанского и вкрадчивым голосом за моей спиной, что произносит на английском и
с заметным акцентом:
– Мне показалось, что вас надо спасти.
– Вам… – я начинаю, поворачиваюсь и соврать, глядя
в проницательно-насмешливые глаза, не получается, – не показалось.
– Тогда я рад, – незнакомец улыбается, представляется,
приподнимая свой бокал и становясь знакомцем. – Алехандро де Сорха-и-Веласко.
– Вы…
Я прищуриваюсь, оглядываю его более
внимательно, пытаюсь отыскать фамильные черты рода де Сорха-и-Веласко, сходство
с доном Диего, портреты которого выучила почти наизусть.
Нахожу.
Крючковатый нос.
Миндалевидный разрез глаз.
И сами глаза необычно чёрные, демонические.
– Внук, – он, не давая договорить, отвечает
сам, – личность совсем не публичная и не примечательная, поэтому не пытайтесь
меня вспомнить. На полосах глянца и жёлтой прессы я не мелькаю. Вы ведь
журналистка, да?
Алехандро интересуется буднично, не меняя
размеренной слегка насмешливой интонации.
– Поразительная проницательность или развитая
агентурная сеть? – я отвечаю той же насмешкой, вскидываю вопросительно брови.
– Почти, – он усмехается, обводит бокалом зал.
– Вы выглядите как человек, что пришел работать, а не развлекаться.
– Я стараюсь.
– И как вам эпатажная коллекция моего
старика? – теперь прищуривается он, спрашивает с интересом.