– Ничего и никогда, Айт, больше не будет, – я произношу
вслух.
И собственный голос в гулкой пустоте огромного дома тонет.
Душит.
Режет разноцветной и острой, как стекляшки в калейдоскопе,
яростью. И подняться получается легко, пнуть пустую бутылку около кровати,
спуститься, шатаясь, по качающейся перед глазами лестнице на первый этаж и очередную
пустую бутылку со столика в прихожей подхватить.
Швырнуть об стену.
И стеклянный звон, заполняющий дом, послушать. И ещё одну
бутылку с недопитым ромом разбить, посмотреть на россыпь острых неровных
осколков.
Отправить следом бокал.
Смести с барной стойки на кухне взятые впрок бутылки, кои протяжно
ухают, ударяются о чёрную плитку пола, разрываются подобно гранатам и своим
грохотом оглушают.
Заполняют невыносимую тишину.
Дают дышать.
Через раз.
В унисон с очередным искрящимся взрывом и болью от впивающегося
в кожу стекла, что стремительно окрашивается кровью.
Март, 31
Прага, Чехия –
Эрланген, Германия
Квета
Седьмой звонок Любоша настигает аккурат на границе с
Германией, когда я, чувствуя себя Шумахером, ловко лавирую между двух
грузовиков, вдавливаю педаль газа, собираясь обогнать ещё и автобус.
Вырваться вперед.
Разогнаться до предела на своём «Мини Купере», который Любош
именует исключительно канареечным чу… чудом, взывает к покупке нормальной
машины и сейчас названивает с особой настойчивостью, поэтому, скорчив гримасу
зеркалу заднего вида, я всё же ему отвечаю.
– Да?
– Крайнова! – он грохочет без приветствий.
И представить, как испуганно затихает вся редакция, а
главный редактор приподнимается в кресле и тяжело упирается ладонью в стол,
сминая бумаги, получается легко.
Привычно.
– Немедленно скажи, что я ослышался или что Люси –
клиническая идиотка, которая неправильно поняла твои слова! – Любош требует гневно.
И отзываюсь я немедленно:
– Ты не ослышался и твоя секретарша не идиотка.
Идиотка здесь только я, поскольку надежды любимого
начальства не оправдываю и данные миллион раз обещания не гонять, выворачивая
резко руль, забываю.
Вылетаю в левый – только для обгона – ряд.
Довожу стрелку спидометра до ста сорока, выдыхаю сквозь
зубы, а скорость, размывая мир, забирает зарождающуюся от голоса Любоша
тревогу.
Сомнения, которым места нет.
– Значит, поехала.
– Да.