Да что там парням! Даже мне как-то
подумалось, что присоединиться к одному с ней партизанскому отряду
могло бы оказаться неплохой идеей…
Недлинная наша программа тем временем
уверенно катила к финалу. Вернулся Сёма и принялся приставать ко
всем с «А как я?». Выскользнула со сцены Мелкая и подошла ко мне
все с тем же молчаливым вопросом в глазах.
Я одобрительно кивнул, покосился на
тонкие щиколотки, что выглядывали из-под завернутых шаровар, и
искренне похвалил:
– Даже очень интересно
получилось!
Прислушался к Кузе – пора. Одернул
замурзанную телогрейку, прижал ко лбу ребро ладони, проверяя
посадку пилотки, оглянулся. На меня смотрели, ожидая.
Я подмигнул:
– Пошли, покажем, как Городницкого
надо петь.
Держась за руки, мы шагнули на сцену.
Потом сидели в зале, ерзая в мучительном ожидании. Я удивлялся про
себя: «Ладно, понятно, зачем это надо мне. Но ребятам-то это все
отольется максимум строчкой в выпускной характеристике!»
Видимо, я все же переволновался –
отключился, уйдя в себя, и решение жюри прослушал. Очнулся
неожиданно – меня вдруг начали восторженно бить по плечам. Довольно
разулыбалась обернувшаяся Тыблоко, радостно замахала руками Мэри, а
особо храбрые подруги сподобились приобнять меня с двух сторон.
Но не это занимало меня в тот момент.
Огонь, как выяснилось, я разжечь могу. Но готов ли, если
понадобится, швырнуть этих детей в топку Истории? Это был совсем
другой вопрос, и я собирался подумать об этом когда-нибудь потом.
Или, если повезет, не думать вовсе.
ГЛАВА 1
Четверг 2 марта 1978 года,
день
Ленинград, Красноармейская
улица
«Четверг. Завтра, значит, пятница…» –
Моя левая рука напряженно подрагивала. Тарелка горохового супа,
наполненная щедрой Карповной до самых краев, угрожающе кренилась то
в одну, то в другую сторону. Я пробирался к свободному столику, не
сводя с бунтующей посудины укоризненного взгляда. Бефстроганов с
макаронами в правой руке вели себя не в пример флегматичней.
Да, меня опять слегка потряхивало.
Ведь за пятницей наступит та самая суббота. А потом – то самое
воскресенье. Два дня – две давно запланированных операции. Кучно
пошло… И не развести никак.
Со вздохом невольного облегчения я
сгрузил свой обед на стол и оглянулся. За мной, забавно прикусив
уголок губы, торопилась со своими тарелками Мелкая.