И хотя мирный договор между Лондоном и
Петербургом был подписан уже больше года назад, на любой звук
английской речи местные все так же реагировали достаточно остро.
Приходилось каждый раз объяснять, что сам изобретатель – шотландец,
и его народ так же всемерно страдает под пятой злобных англичан. И
хоть всерьез угнетенным себя Бейн не считал, подобный аргумент
каждый раз действовал совершенно безотказно – его начинали жалеть,
приглашали в гости, звали посетить «Шотландский дом» в Петербурге,
где располагался культурный центр его народа в эмиграции, и конечно
желали поскорейшего освобождения родины от оков «империи
зла».
С одной стороны такая участливость
была приятна, а с другой… Объяснять каждому встречному-поперечному,
что ты не англичанин, а шотландец просто чтобы по морде не получить
за здорово живешь… Сомнительная перспектива.
Он продал патент, опытный образец и
всю документацию «РТМ», после чего уехал обратно в Англию. Еще
несколько раз за следующую жизнь от пытался изобрести что-нибудь
реально стоящее, ездил в США, пытался продать свои наработки там,
но большого успеха в итоге достичь так и не смог. Его часовая
мастерская без пригляда хозяина влачила жалкое существование и
больших доходов не приносила, из-за чего впоследствии была
продана.
Фототелеграф
же, разработанный на базе идей шотландца, получил в итоге жизнь в
плане практического применения. Полностью его унифицировать с
обычным телеграфом оказалось невозможно, для его использования
требовалась прокладка дополнительных линий, поэтому за следующие
двадцать лет в строй было введено всего несколько веток,
соединяющих крупнейшие города и столицы Европы. В самой Российской
империи таких линий было всего неполный десяток, однако они
достаточно плотно использовались и приносили стабильную
прибыль.
Полноценный
же способ передачи изображений на расстояние был изобретен только в
70-х годах после обнаружения явления фотоэффекта.
На закате жизни несостоявшийся
шотландский изобретатель больше всего жалел о том, что струсил и не
воспользовался подвернувшимся в конце 30-х годов шансом. Другого
подобного шанса ему в жизни так и не выпало.
После коронации в Царьграде и
короткого отпуска на южных морях я со всей семьей и двором вернулся
в Питер, где, как это часто бывает, уже ждала целая куча новых дел.
С русским двором в город на Неве отправился и младший сын сербского
короля Михаил Обренович. Его старший брат Милан долго болел и в
середине лета таки отдал Богу душу, поэтому претендентское место на
руку Марии ушло дальше по генеалогическому дереву. Звучит не
слишком романтично, но такова судьба королевских детей – жениться
исключительно по государственной необходимости.