– Он прямой наследник династии Ану.
– Той самой, что правила миром… мирами?
– Да, той самой, сыночек. Я ведь сказал, дуся. Ты вот папу не слушаешь совсем.
Билл выгнул губы. Теперь понятны папины упражнения в стихосложении и это его «ещё хуже». В самом деле – выяснить, что в наличии, пусть даже на расстоянии в дюжину ярролет живёт и здравствует тот, чьё место ты занимаешь… да ещё и сигналы тебе посылает.
– Во всяком случае, он так назвался. – Сказал папа. – Это может быть, кто угодно.
Папа не прост. Он присягу с сапёрной лопаткой приносил. Перед ним захлопнулись двери во время коронации, и он, взяв ружьё у караульного, хохоча, расстрелял дверь. Таким образом, он появился во всех журналах, посвящённых стилю и моде, из-за чего десятки красивейших женщин планеты пострадали, так как их место на лаковых обложках заняла папина лоснящаяся кубическая голова. Папа смотрел сияющими очками с разворотов вместо Мистрис Июнь, и миллионы нибирийских мужчин, наткнувшись на него, вместо эмоционального взрыва испытали, правда, тоже эмоциональный, но имеющий совершенно другую природу.
Он лично убрал свой портрет из комнаты сына – было всего три комнаты (исключая санузлы и помещения со швабрами) на планете, где бы не висел этот портрет, так как в его собственной из соображений этики висел, как мы уже знаем, предшественник.
Также он убрал из всемирной системы хранения информации удалённые данные о тектонических изменениях, что к лучшему изменило статистику погибших от катаклизма.
– Верно, – согласился Билл. – Но это, наверное, ещё хуже. Самозванец, который не имеет никаких прав, опаснее, чем…
Он сделал вид, будто и не думал договаривать фразу – с таким лебединым укором посмотрел на него отец.
– Сынок… – Сказал величайший из самозванцев, качая головой, так что блестящие очки создали вокруг его головы ходящий ходуном ореол торопливого святого, не желающего сидеть смирно. – Династия Баст – одна из самых древних и упоминается в таких документах, о которых даже мне не рассказывают. Жрецы мне буквально уголок, – вытянул большой и указательный и показал малое пространство между ними, – показали во время, ну… всяких штучек-дрючек, которым меня подвергали.
– Звучит волнующе. – Продолжал соглашаться Билл. – Предпочту не знать, что с тобой делали, чтобы не передумать стать царём. Но что мы-то будем делать?