На этом фоне напугала фраза, вскользь брошенная нашим энергичным шефом Родионом Палычем: придётся переводить на депонент пайковые и квартальные премии, нет денег на выплаты сотрудникам.
А те «пайковые» были – всего-то шестьсот рублей. Или тогда ещё шестьсот тысяч рублей? Впрочем, гроши останутся грошами, как их ни обзови и сколько нулей к ним ни припиши. Но жалко же было терять!
«Вот и отобрали…» – с ужасом поняла я.
Зарплата с обрезанными пайковыми казалась такой мизерной, что её стыдно было приносить домой.
И я решила действовать. Записалась на приём к шефу. Взяла свои многочисленные медицинские справки. Благо «их у меня было». Все – с диагнозами: «патология строения органов малого таза», «аллергия на анальгетики», «отрицательный резус-фактор», «резус-конфликт с будущим плодом», «двойное обвитие пуповины»…
Придя в кабинет к шефу, я плюхнулась в кресло, красноречиво выкатила живот (последний аргумент, запрещённый приём) и бросила на стол кипу бумажек.
– Что это? – удивился Родион Палыч.
В ответ я заплакала… нет, даже взвыла!
Шеф был ошарашен. Он хмуро рассматривал справки, а я говорила, всхлипывая, что если он, Палыч, отберёт у меня пайковые, то мне конец. Вся надежда на него, Палыча. Он – мой единственный шанс родить здорового ребёнка, прокормить его и себя…
Родион Палыч испугался такой ответственности.
– Хорошо, – сказал он поспешно. – Пиши рапорт. Проси выплатить тебе задолженности. Опиши всё, что мне излагала. Сам Самыч тебя любит…
Покинув кабинет шефа, я отправилась к Гришке. Ввалилась в его каморку, упала Гришке на грудь – и зарыдала так, как будто мне не пообещали помощь, а, напротив, отняли всё! Я плакала от пережитого стресса и унижения; от страха, что мои старания окажутся напрасными и Сам Самыч, прочитав рапорт, ничего не даст… Я сама не понимала, отчего реву и никак не могу остановиться. А Гришка гладил меня по плечу и жалел.
– Ладно, – наконец сказал он, когда я ему всё выложила. – Ты давай пиши, а я проверю.
И уступил мне место за своим компьютером.
Вскоре я показала Гришке рапорт. В нём были красочно расписаны и угроза выкидыша, и патология плода, и мои собственные проблемы со здоровьем – а в конце приводилась целая бухгалтерская смета с расшифровкой затрат на моё лечение и комплектацию детского приданого.
Гришка сел за компьютер и принялся править текст. Там, где у меня было написано «необходим курс укрепляющих препаратов», Гришка приписал «три курса». Там, где упоминался дорогостоящий укол иммуноглобулина после рождения малыша (чтобы избавиться от антител в организме и родить последующих детей здоровыми), Гришка исправил на «пять-шесть дорогостоящих уколов».