– Надеюсь, я не задел никаких твоих
чувств, – выдал я, прижав руку к груди для пущей искренности. –
Тебя не понизили в должности, не подвергли никаким наказаниям, и
твоя вера в человечество от этого не ослабла.
– Нет, спасибо за беспокойство, – он
говорил так, будто искренне верил: я ночами не спал, а размышлял о
его самочувствии. – Вы, в конце концов, бежали не в мою смену.
Койну повезло немного меньше. Он перестал жить.
«Туда и дорога», – захотелось
ляпнуть. Тюрьма на Рифах из всех делает зверей – и из заключенных,
и из охранников, и Койн уж точно прошел полное преображение.
Хотя мне сейчас как-то важнее, что со
мной будет, потому что Стрелок смотрит на меня взглядом хищника,
узревшего хорошо приготовленное блюдо.
– И, надеюсь, ты не собираешься
сводить счеты за бедного старину Койна? Если что – могу напомнить:
суд меня оправдал уже после побега. Так что я чист, как младенец.
Как ризы Снежной Девы. Как волосы Стрелка. И как мои карманы в
настоящий момент – это эталон, уж поверь мне.
Именно так и никак иначе. Я тут
честным трудом отчаянно пытаюсь заниматься. Честный бывший
уголовник. Пообносившийся, обедневший и дошедший до отчаяния.
Хорошо бы, он не помнил моего дела
через двенадцать лет.
– Лайл Гроски, – оправдал мои плохие
ожидания старый знакомый. Он вернулся к своей бабочке и принялся
устраивать ее в деревянной рамке. – Бывший законник, приговорённый
к двадцати годам заключения на Рифах за…
– Слушай, это в прошлом, – злость
даже играть не пришлось. – Мне плевать, веришь ты или нет, только с
моей-то историей не особо легко устроиться детишек воспитывать или
украшать кремом тортики. Вот, пришлось податься сюда, пока чего
получше не подвернется. Черти водные, я животных терпеть не могу,
это вообще последнее место, куда бы я подался, а тут еще к тому же
и ты! К слову, мне как-то кажется, ты здесь тоже не из вящей любви
к живой природе.
Тут я бросил выразительный взгляд на
насекомых в рамочках. И скривил гримасу сомнения – потому что на
месте Арделл я бы точно не стал подпускать к зверушкам этого типа.
К любым зверушкам, в том числе к виверниям или
альфинам.
– Я? – он больше не глядел на меня.
Приглаживал крыло бабочки на своей ладони кусочком тряпицы.
Посмотрел, осторожно обмакнул тряпочку в раствор, провел по крылу.
– Да, я здесь… по другим причинам. Другие обязанности.