Нужно будет, к слову, выяснить это
самое положение. Либо оно настолько прочно, что дальше некуда. Либо
его настолько ненавидят, что опять же – дальше некуда.
– А вот и проверим. Рискнем вдвоем
спуститься к Арделл, а? Ты изложишь ей выдержки из моего дела. Я
расскажу о том, кем ты был помимо охранника. Опишу твои милые
методы общения с заключенными. Как думаешь, она проникнется?
Несколько секунд он так и смотрел на
меня не мигая, с этой задумчивой, предвкушающей полуулыбочкой.
Я решительно сопел в ответ и
решительно же щурился.
Внутри так и крутилась вихрем дрянная
память.
Выход на работу, короткое: «Л-76,
без разговоров!» – и вот Л-76, здоровяк Фогг, один из
заводил в бараке, вскидывается, ухмыляется: «Смазливенький, это ты
мне, что ли? Захотелось настоящего мужика? Ну, так я покажу, как
разговаривают с такими сладенькими на Рифах».
И в ответ – мечтательная, полная
предвкушения улыбка молодого парня в серой форме. Улыбка, которой
можно заморозить надежнее, чем Даром Холода.
Жезл парень перебрасывает кому-то
из других охранников. Потом небрежно шагает вперед – и кулак Фогга
проходит возле его скулы, и второй удар не достает до плеча, потом
до челюсти. Фогг сопит и рычит ругательства, а охранник неспешно
ведет вокруг него плавный, завораживающий танец смерти: уходит от
ударов, обтекает их, уклоняется… Потом делает несколько коротких,
жалящих движений – таких, что не сразу можно увидеть и, наверное,
мы и видим не все… видим только, как руки здоровяка Фогга обвисают
плетью. Потом он валится на землю, в грязь, и его начинает дергать,
как от боли.
«Скат», прозванный Стрелком,
смотрит на эти конвульсии ничего не выражающими глазами.
– В карцер, – говорит он так,
будто он не новичок здесь, а начальник охраны. Но остальные «скаты»
почему-то послушно утаскивают старину Фогга в карцер…
Местный устранитель перевел взгляд на
бабочку в рамке. Аккуратно пристроил поверх бабочки стеклышко –
закрепил.
– Ну так что? – рискнул я. – Ты меня
не знаешь, я тебя не знаю? Или вместе прогуляемся к начальству,
падем на колени и покаемся в грехах? Учти: попытаешься применить
свои штучки со слабыми точками – я орать начну. То, что ты слышал
на Рифах – были цветочки: тут-то я отъелся и заработал голос на
распевках. Пришлось, знаешь ли, в хоре при храме Снежной Девы
попеть. Не так давно.