– И ты сидела рядом с ней всю ночь,
так?
– Не, ещё с птенцами феникса. Они б к
утру совсем охрипли бы, а так… Ну, и ещё…
– Мел. Ты сколько не спишь?
Сопение, мрачный взгляд исподлобья,
«Ты мне тут не нянька».
– Конфетка сказала, можно ещё.
– Аманде, конечно, виднее, сколько
можно протянуть на бодрящих зельях, но припоминаю, что вчера ночью
ты дежурила, днём понеслась на два вызова, до этого день тоже не
спала…
– Нормально всё.
Мел с негодованием брякает бутылкой с
зельем.
– Давай лучше насчёт вашей с Шипелкой
поездки. Она мне правду нашипела, там был скортокс?
Про Шуршуна Гриз рассказывает во
время обхода яслей: пока проверяют новорожденных и смотрят – что
там с самками, потом она «слушает» как там беременные…
Мел воркует над новорожденными
единорожками, над открывшим глаза котёнком земляной кошки, напевает
песенку птенцам феникса. И – Следопыт – не теряет из рассказа ни
слова. Ни звука.
– Жаль, меня там не было, –
выплёвывает потом.
– Это кому как. Тебе-то жаль, а вот
охотникам, пожалуй, повезло.
– Миндальничать ещё с этими
сволочами, – хмыкает Мел, потирая шрам на виске. – К тому же я
скортокса ни разу не видела. Тебя послушать – этот Шуршун просто
лапочка.
– Чистая душа, угу. Просто щупалец
отрастил многовато.
В небе, зажмуриваются глазки звёзд.
Солнце докрасна накаляет своё ложе на востоке. И крепчает Песнь
Утра питомника: за яприлями подают голос единороги, долетает скрип
и писк шнырков – самых разных видов, их в питомнике в избытке, и
разливаются в развесёлой песне койны, и серная коза из своего
плотного загона издаёт настойчивые, нетерпеливые трели.
– Где эти олухи, чтоб их, – ворчит
Мел на вольерных. – Пошли Морвила, пусть их там встряхнёт.
Гриз только отмахивается: будить
вольерных с помощью алапарда – никаких вольерных не напасёшься, и
без того постоянно персонал нужен. Деревенские не рвутся работать в
питомник, где «зверюги ужасные, ковчежники долбанутые, а пить
нельзя!» Идут либо смелые, либо от крайней нужды, да ещё попробуй
набери тех, кто будет работать за такие деньги, и осторожно, и без
запоев. По этим причинам и ковчежное «тело» тоже неполно, вызовов и
животных становится всё больше, да еще добыть бы своего плотника –
на клетки…
Вместо вольерных появляется Йолла:
нос-пуговка перемазан сажей, белобрысые пряди взлетают при каждом
скачке, платье задирается – открывает сбитые колени.