Злые языки поговаривают, что подобное
крайне практично: если на две полосы разорвать, кому-то можно идти
сдаваться, а кому-то выходить к красным. Что кстати и было
исполнено в тридцать девятом, когда РККА вышла к линии лорда
Керзона. В памяти – в моей собственной памяти, вдруг четко и
объемно возникли обстоятельства и предпосылки четвертого раздела
Польши – когда Советский союз все же вернул свои оставшиеся от
Российской Империи земли, которые ему еще в двадцатом году
официально предлагало забрать британское правительство. Так, я
вообще кто в анамнезе – сантехник, филолог или уже историк?
Впрочем, это не важно. Важно что в
этом мире, похоже, очень и очень много пошло не так. Не только
Япония осталась империалистической, но и Польша: наблюдаемый мною в
воспоминаниях флаг был трехполосным. Три горизонтальных полосы
равной ширины, белая в середине, красные по краям, в центре флага
щит с белым орлом и несколькими малыми гербами, а сверху золотая
корона.
Причем в гербовом щите флага не был
изображен привычный мне по прошлой жизни польский орел – какой-то
взъерошенный птиц, больше похожий на пытающуюся взлететь курицу.
Здесь гербовый орел прямо взрослый, серьезный – по-настоящему
имперский. Не Польша в этом мире, а снова Речь Посполитая. Надо же,
я оказался в мире, где в какой уголок земного шара не плюнь – везде
еще ярко сияют непогашенные имперские амбиции. Похоже здесь
действительно Второй мировой не было.
Картинок воспоминаний, кстати,
становилось все больше и больше, и были они разнообразней. Если в
Японии все памятные моменты акцентировались на Наоми или школьных
драках, то здесь «я» в школе, похоже, оказался в центре внимания.
Никакой травли, сплошная любовь и внимание. Контраст с японским
периодом разительный – как в сказку попал.
В школе у реципиента все было хорошо,
зато теперь не все в порядке было с наставником – между ним и
реципиентом в общении чувствовалось напряжение, нескрываемая
неприязнь. Кроме того, проблемы начались с Наоми. Похоже, на фоне
школьной популярности реципиента с сестрой они все сильнее
отдалялись.
Еще недавно смотрящая полными любви и
доверия глазами маленькая девочка с удивительными серебряными
волосами превратилась во колючего подростка. И вскоре каждый раз,
когда Наоми появлялась в картинке памяти, происходило это в моменты
ссор. Несколько раз у нас даже дошло до драк, идущих по нарастающей
– каждый раз все серьезнее. Мелькал в этих воспоминаниях и
наставник. Он нас разнимал каждый раз, но как-то, на мой взгляд,
как будто нехотя.