— Спасибо, — согласно кивнула я, не веря в то, что эта ситуация благополучно разрешилась.
— Только… эээ… Дьяволу не говори, ладно? — неожиданно попросил наемник. Я снова кивнула, соглашаясь оставить наш разговор втайне.
Когда я пригрозила рассказать о его просьбе Дереку, то не думала, что Бран так отреагирует на мои слова. Я ожидала чего угодно, что он посмеется, оставит без внимания, но никак не того, что он отнесется к ним серьезно. Это открытие радовало и пугало одновременно.
Нам снова пришлось долго стучать, пока стражник не открыл нам. Он без слов пропустил нас и дал факел. Шаги гулко раздавались по подземелью, и скоро я услышала голос отца:
— Кто идет?
— Это я, — воскликнула я и поторопилась к нему.
— Марисоль? — недоверчиво произнес он, увидев меня. — Тебя давно не было, — с укором добавил отец.
— Простите, — тихо сказала я, проходя в его камеру и усаживаясь рядом с ним на жесткий топчан из прелой соломы. — Я принесла вам хлеб, сыр, горячее рагу и вино. Ешьте, пока не остыло.
Отец взял ложку и горшочек с едой, отломил хлеб. Пока он утолял голод, я попробовала осмотреться в свете факела. Здесь было несколько камер, и я думала, где бы спрятаться, чтобы меня не заметили.
— Джеймс не объявился? — спросил Родерик, прихлебывая из кувшина вино. — Редкостное пойло, — поморщился он, но отказываться не стал.
— Какое разрешили взять, — развела я руками. — Нет, о Джеймсе ничего не слышно.
Отец выглядел еще хуже, и его все так же держали в кандалах. Он похудел и осунулся. Некогда пышущий здоровьем мужчина превратился в изможденного старика. Волосы и борода отросли и свалялись, глаза впали, одежда окончательно разорвалась. Сердце сжалось от жалости к нему.
— Как вы? — вырвалось у меня. — Здесь же холодно!
— Холодно, — согласился он и закашлялся. — Одеяло, которое ты принесла, немного спасает.
— Мне жаль, но это все, что я могу для вас сделать.
— Я так долго не протяну, лучше бы Дьявол убил меня тогда! — воскликнул отец.
— Нет, не говорите так! Пока человек жив, жива и надежда! — я бросилась к нему и обняла. — Самый темный час перед рассветом! Так говорит отец Георг! Кстати, он скоро придет к вам.
— Придет? Преподобный здесь? — оживился Родерик.
— Да, пока у нового милорда, но, думаю, с минуты на минуту он спустится сюда.
— У нового милорда, говоришь? — даже при свете факела было видно, как сузились его глаза, и мне стало понятно, что отец недоволен. — Продажная душонка! — вырвалось у него. — Я ему еще припомню!