— Прошу, не говорите мне об этом, милорд… — вновь услышала я жалкий скулеж Преподобного.
— Ладно. Ты тоже слабак, как я посмотрю. В общем, слушай меня внимательно. Ты немедленно отправишься на поиски Джеймса. Как только найдешь его, вели ему объединиться с герцогом Девонским. Пусть двигают сюда! Скажи, что прежние договоренности в силе. Этот щенок не тронул Марисоль, а значит, и она нам еще послужит. Этот Дерек такой же благородный идиот, как и его папаша, — Родерик издевательски хохотнул и продолжил, — будь в моей власти такая свежая и юная красавица, я бы имел ее днем и ночью не прерываясь!
Ни жива ни мертва, забыв, как дышать, я слушала кровавые откровения отца и его планы по свержению Дерека и короля Эдварда. Отец Георг пытался слабо ему возражать, но Родерик заткнул его, пригрозив, что все сообщит Дереку, и тогда во всем королевстве не найдется укромного уголка для Преподобного. Мое тело замерзло и затекло от неподвижного сидения, но я боялась пошевелиться.
— И вели Марисоль лучше исполнять дочерний долг! Ты бы знал, что за пойло она притащила мне сегодня! — продолжал разоряться отец. — По-хорошему, подложить бы ее под Дерека, но она еще пригодится!
— Я обязательно поговорю с ней, милорд, — поспешил заверить его священник.
— Нет, — Родерик внезапно передумал. — Тут я сам справлюсь. Она почти всю жизнь прожила в монастыре, привыкла подчиняться. Твоя основная задача — найти Джеймса. Даю тебе срок два месяца. Если не исполнишь к этому времени мою волю, я расскажу о твоей роли в том нападении и цене твоего молчания.
Не знаю, как долго я просидела в одной позе. Я видела проходящую мимо сутулую долговязую фигуру отца Георга, покидающего подземелье и уносящего с собой свет, погрузившего оставшихся в темнице в вечный мрак. Я слышала, как гремел цепями отец, видимо, пытаясь, удобнее улечься на своем жестком топчане. Как ругал последними словами священника, меня и Джеймса.
Камень за камнем рушился мой привычный мир, грозя похоронить меня под обломками. Я с горечью осознавала, что всю жизнь прожила в обмане. Люди, которых я считала своей семьей, оказались хуже змей. Сейчас я мечтала лишь об одном — вернуться в монастырь и больше никогда его не покидать. Крепко зажмурившись, я чувствовала, как по щекам катились горячие слезы. Нет! Шмыгнув носом, я стерла с лица влагу. Мой отец не стоит моих слез!