— Вокруг этой прекрасной скульптуры бегает ежик, готовый согреть
мрамор пылкими взглядами и шумными вздохами, — Анджей явно был в
хорошем настроении. — Сдай им квартиру напополам. Ёжи вчера вечером
приехал домой и, когда парковался, задел машину квартирного
хозяина. Я уверен, что его выставят вон.
— Всё-то вы про всех знаете... — удивилась Ханна.
— А как ты думала? Что я позволю непроверенным людям или
оборотням въехать в дом, из окон которого можно выстрелить в мой
кабинет? Или я допущу, чтобы в кафетерий устроился тот, кто
перетравит наших сотрудников? Нет, милая, сюда без моей визы муха
не пролетит. Сбавь цену и сдай квартиру снежным ежикам. Они чисты
по всем статьям. И тебе, и мне будет проще.
— Люди. Борис и Анна. С котом.
— Близкие родственники одного из моих заместителей.
— Поняла, — вздохнула Ханна. — Поэтому с биржи на работу никого
и не присылают, да?
— Двое проходят проверку. Если пройдут...
Анджей был в своем праве. Ханна не собиралась с ним спорить.
Почти сотню лет люди и оборотни писали историю кровью. Рыжие
лисьи кланы объединились в борьбе против города-порта Антанамо, раз
в неделю шпиговали взрывчаткой железную дорогу, устраивали теракты
на улицах городов, не беспокоясь о том, что убивают как людей, так
и оборотней.
Огневки, Алые и Светлые Кресты подписали мирный договор, когда
Ханне было пятнадцать лет. Это произошло в день Сретения Камула.
Ханна помнила жаркую августовскую неделю — почти закончившееся лето
вернулось духотой в шаге от сентября. Город украсили флаги кланов,
медовые и пшеничные ленты — предвкушение трапезы, которую Камул
разделил с Хлебодарной. Люди и оборотни несли к алтарям медовые
кексы, молили богов о мире. Их просьбы были услышаны — Договор
Сретения не признали только осколки рыжих кланов, отвергшие волю
старейшин. Взрывы на улицах, возле полицейских участков и в храмах
Камула и Хлебодарной ушли в прошлое. Военные по-прежнему держали
ухо востро, но редкие вылазки одиночек нельзя было сравнить с
ежедневной уличной войной. Договор позволил вздохнуть
свободнее.
Ханна понимала, что почти у всех рыжих, красных, и, отчасти,
бурых лис в биографии найдется темное пятно. Не помеха, чтобы
работать на заводе, но преграда, не позволяющая устроиться в
кафетерий рядом с полицейским управлением. Молодежь — детей
Сретения — обременяла старшая родня, выполнявшая волю клановых
советов до договора, и притихшая после него. Притихшая, но не
забывшая тропки к лесным схронам. Недаром и армия, и полиция
настойчиво зазывали в свои ряды волков и людей, а не лис —
старались свести к нулю шанс получить пулю в спину от товарища.