Прикосновение к чужой жизни смущало и, одновременно,
раззадоривало интерес. Ханна не сталкивалась с Мохито, зато
спрашивала у Розальского о здоровье Шольта и иногда болтала с
Полиной, когда та обедала в кафетерии или пила кофе. Рыжая лисица
была симпатичной, энергичной и немного резковатой — отпечаток
постоянного общения с альфами. Ханна передавала приветы Йонашу и
впихивала Полине пакеты с выпечкой: понимала, что рыжей надо
кормить и четверых детей и мужа — непонятно, как она вообще с
домашним хозяйством справляется.
Йонаш пришел в кафетерий с рюкзаком и пакетом, в котором гремели
стеклянные банки. Отряхнулся — заморосили осенние дожди — заказал
пирожки и бульон, спросил:
— Тетя Снежка, тетя Ханна, а кто-нибудь мне контурную карту
раскрасить может? Не успеваю, мы с Мохито сейчас к папе в больницу
поедем, я поздно вернусь. Еще сочинение надо написать и матешу.
— Давай, раскрашу, — согласилась Ханна. — Когда заберешь?
Отнести на КПП?
— Не надо на КПП, там или помнут, или потеряют. Оставьте тут.
Утром в окошке возьму, если можно.
— Конечно.
Повисло молчание — Ханна думала, надо ли предупредить Йонаша о
том, что завтра на работу выйдут новые сотрудники. Снежке с Ёжи
наконец-то нашлась смена, одобренная Анджеем. Решила не
предупреждать. Спросила:
— Как папа?
— Воет все время, — вздохнул Йонаш. — Домой просится. Ему там
скучно. А врачи пока не разрешают. Ему живот обсидиановыми
осколками сильно распороло, плохо заживает. Мы ему детское питание
возим, кормим с ложечки, потому что он больничное не жрет. Вот.
В доказательство слов в пакете брякнули банки. Йонаш нырнул в
рюкзак, вытащил контурную карту, вручил Ханне:
— Страницы один и два. Там написано. Цветные карандаши
принести?
— У меня есть, — соврала Ханна, решившая сходить за карандашами
в канцелярский магазин — отдать потом Йонашу, пусть у него будут
запасные. — К завтрашнему утру всё будет готово.
— Спасибо, вы меня очень выручили.
В дверь заглянул Мохито — в форме, с гарнитурой сотовой связи,
подчеркивающей изуродованное ухо. Кивнул Ханне, позвал Йонаша:
— Пойдем быстрей, я под запрещающим знаком припарковался.
Мелкого как ветром сдуло, только банки зазвенели. На смену
торопящейся парочке явился Анджей. Посмотрел на Ханну, на контурную
карту. Усмехнулся:
— Припрягли?
— Мне не трудно. Время есть, я же не за стойкой пирожки
продаю.