«Да, на такое я не рассчитывал», — подумал Гарри Поттер,
медленно фокусируя глаза на самой простецкой маггловской погремушке
и переводя взгляд на сжимающую ее собственную пухлую ручонку. Сел
бы от неожиданности, если бы уже не сидел — в маленькой кроватке,
полностью огороженной красивым деревянным заборчиком.
А потом в комнату вошла она… Рыжая и солнечная, как летнее утро.
Мама. И Гарри едва не забыл, как дышать.
Слезы потекли сами, а вот плакать он не мог, что страшно
обеспокоило Лили — конечно, это была она. Вот только поделиться ей
было не с кем — Джеймс был на дежурстве в Аврорате, а спрашивать у
ребенка? Она едва не кинулась писать письмо, но в это время сын
выдал четкое и ясное:
— Мама!
И тут же утонул в объятиях, был зацелован, обласкан и…
расслабился. Ну, а вы что хотели? Тело-то детское!
Такого потрясения Гарри Поттер не испытывал даже когда в него
попала последняя Авада Реддла, оттого попытки членораздельной речи
произвел далеко не сразу. Неудачные, к слову, попытки: «ма-ма» у
него получалось, а кроме этого только непонятное
«ба-ва-ма-а-а-ггу-у, э-э-э, гы-ы-ы». Зато мама наконец успокоилась,
заулыбалась и вручила своему хмурому дитятку печенюшку. Ну да,
зубки резались, самое то погрызть что-нибудь безобидное.
Гарри же отнюдь не успокоился. Он понял, что получил шанс
узнать, каким могло бы быть его нормальное детство. И если само
детство ему было, конечно, совершенно не нужно, то спасти
родителей… Маленький мальчик Гарри канул в историю, но никуда не
делся из того человека, в которого он вырос. Господин Бирюк всегда
помнил, кем он был. Разве могло быть иначе?
А потому он начал усиленно думать, как спасти — родителей прежде
всего, ну и себя, конечно.
И… никак. Что он только ни делал, только что из кожи не вылезал,
что в принципе затруднительно, реакция у родителей на его гуление
была одной, на рев — другой, но в чем-то очень даже похожей. За
человека его здесь считать не собирались — только за личинку,
бессмысленную, глупую и ни на что не способную. Одна только
вечеринка, что устроил папаня в честь того, что его отпрыск сделал
дела в горшок и с тех пор совершенно четко просился на него, чего
стоила. Особенно нервов этого самого отпрыска.
Сначала он решил, что папаша впал в детство, потом — что все еще
из него не выпал. А уж что говорить про его друзей… Петтигрю,
кстати, практически не светился, особенно после того как Гарри ожег
его ненавидящим взглядом. А вот Сириус Блэк заходил в гости часто,
но, к счастью, ненадолго, потому что его всегда сразу становилось
слишком много. Для господина Брюка такая феерия была чересчур — он
изображал, что хочет спать, но и тогда от него не сразу отставали.
Если, конечно, Лили не оказывалась рядом.