— Нам бы где-нибудь остановиться на пару дней.
— Выбирайте любой дом с южной стороны деревни, — она махнула
вправо. — Жители деревни разъехались, только старики и остались. А
дома пустуют и разрушаются. Ведь что нужно домам? Чтобы в них жили.
Тогда и они будут жить.
— Прям любой дом?
— Какой понравится, в тот и заселяйтесь. Дрова вам не нужны, до
холодов ещё далеко, а за едой ко мне приходите. Можете у меня
столоваться за небольшую плату, — матушка Гусыня раскатала тесто на
тонкие лепёшки и начала вырезать из них кругляшки. — Сегодня, вот,
пирожков напеку. С капустой. А чуть позже и с клубничным
вареньем.
— Спасибо, матушка Гусыня, — звонко пропел Мерри и спросил: — А
как вы получили такое странное имя?
— Странное? — она хрипло засмеялась. — Ну, я всю жизнь разводила
гусей. Выхаживала с самого малу. А гуси — птицы привязчивые, вот и
ходили за мной постоянно. Вот меня и прозвали матушкой Гусыней.
— А, ну если с этой стороны посмотреть, то совсем не странное, —
протянул Мерри.
Южная сторона деревни действительно выглядела пустынной. Ни
одного человека, трава в огородах выше головы, покосившиеся халупы.
Крысы и блохи здесь, наверное, развелись… Я придирчиво осмотрел
несколько домиков и выбрал самый целый, с единственной дверью,
крохотным окошком и более-менее крепким засовом. Незаметно
пробраться внутрь Ослепителю будет очень проблематично, так что
ночью можно будет спать спокойно.
Чтобы не вызывать подозрений, мы отправились погулять и заодно
изучить окрестности. Густая рощица, цветочное поле, небольшое озеро
с кувшинками — вот и все достопримечательности. Когда стемнело, мы
вернулись в деревню, заглянули к матушке Гусыни и взяли
предложенный ужин. Есть его, конечно, не стали, перекусили
сухпайком, который нам собрала повариха Чёрного Замка.
Следующим утром я решил поболтать с другими путешественниками.
Первым делом направился к Блондину — он вроде бы был любителем
поболтать. Когда я проходил мимо заброшенной кузницы, мне вновь
бросился под ноги знакомый мальчишка, тянущий руки за катящимся
мячом. Я выругался, испытывая чувство дежавю, и через мгновение
раздалось визгливое:
— Как вы можете! При ребёнке! Ругаться! Никакого воспитания!
Пышка от волнения заламывала руки. В этот раз я не стал с ней
заговаривать и ускорил шаг. Интуиция вопила об опасности, хотя
казалось бы — если бы я не знал правду о матушке Гусыни, то решил
бы, что эта деревня — милый уголок, где можно прекрасно отдохнуть
от городской суеты. Размышляя над этим, я вышел на окраину — к
кусту сирени, возле которого вчера развлекался Блондин. Сегодня он
тоже был на посту. Всё так же — с энтузиазмом и сачком.