Слишком
долго я был один.
Когда
мы выбрались из лифта и подошли к её двери, я выдохнул с мыслью о том, как
хорошо, что она хотя бы может сама ходить, а не как в прошлый раз, когда мне
пришлось буквально нести её последние метры. Однажды я пожалею о своём
рыцарстве, особенно с такими дамами «совсем не сердца» как она.
Я
встал перед дверью, как Илья Муромец перед сказочным камнем: «Направо пойдёшь —
себя не обманешь. Ляжешь дома спать с чистой совестью и ноющими яйцами. Налево
пойдёшь — себя потеряешь, но Кристину спасёшь. Останешься в Катиной постели «сытым»
и усталым, получившим «иглу — смерть Кощееву».
— Вставь
ключ, — жарко выдохнула Катя мне в ухо, вызвав волну мурашек по спине. Сунула в
руку связку так, что в пальцах оказался самый длинный и толстый ключ.
И
я вставил под её томный вздох.
Зараза,
я так далеко не уйду. Пульс уже участился и так, а от жара, исходящего от её
тела, что я обнимаю свободной рукой за талию, у меня уже пальцы горят. Я втянул
её в распахнутую дверь, перешагнув порог, но она сделала то, чего я так не
хотел, споткнулась и повалилась, чтобы тут же быть пойманной на руки.
— Отнеси
меня в кроватку, я так хочу… спать, — промурлыкала она, одной рукой закрывая
дверь и уютно устроившись на моих руках.
Я
понёс её в спальню, почти отчётливо ощущая, как учащается и её пульс, а тонкие
пальцы с длинными ногтями скользят по моей шее под ворот рубашки. Кровать
казалась недостижимо далёкой, но я донёс её и наклонился, чтобы усадить на
край.
Посажу
и ноги в руки. Я же не хочу. Совсем. Я…
Катя,
как только села на постель, тут же начала заваливаться, крепко вцепившись в мой
воротник. Толстый тупой марлин заглотил крючок, осталось только подсечь.
От
её веса я потерял равновесие и не упал на неё полностью только потому, что
подставил руки, впечатываясь в её грудь и плоский живот своим телом.
— Рома,
— жарко выдохнула она, протягивая ко мне руки и обвивая ими шею. Тут же
притянула к себе и впилась в губы открытым влажным поцелуем.
Я
же предвидел это. Какого хрена я… какого?
Боже,
какой язык, какие пошлые и наглые губы, засасывающие мои. Мой мозг плавно
отключался, забывая, почему я тут оказался. Катины пальцы скользнули по моему
затылку и вцепились в волосы, крепче прижимая к себе и глубже запуская язык в
мой рот, чтобы уж точно не мог вырваться. Белый шум в голове от бегущей по
сосудам крови заглушил моё же тяжёлое дыхание, вырывающееся носом.