Беляева
толкнулась и ловко перекатила нас по кровати, и теперь я оказался снизу,
запертый в плену её бёдер и рук. Губы ни на мгновение не отрывались от моего не
сопротивляющегося, даже для вида, рта, а руки поползли по груди, очерчивая
мышцы.
Оторвавшись
от губ с пошлым чмоком, она чуть приподнялась и взглянула на мой приоткрытый
рот своими тёмными глазами, на меня смотрела сам бездна за то, что я заглянул в
неё. Но остановиться уже не было сил. Я начинал падать с хрупкого края прямо в
эту черноту, не чувствуя больше опоры под собой.
Я
ощущал только её бёдра, сжимающие меня по бокам, руки сами поползли по гладкой
коже, поднимаясь выше по телу там, где платье задралось. Под пальцы сами собой
попались ягодицы, и я сжал их с тихим стоном, с головой выдавая себя и свой
голод.
— Я
знаю… — почти беззвучно прошептала она и начала жадно целовать мой подбородок,
спускаясь по шее, пальцами ловко расстёгивая пуговицы на рубашке, — я вижу, как
ты хочешь меня.
Спустя
три пуговицы она просто рванула края в стороны и с треском выдрала одну или
две. Я резко вдохнул, когда она широко лизнула мою грудь, отодвигая кулон на
тонкой цепочке в сторону. Затем укусила за сосок, больно, но от этого странно
приятно, в крови словно взорвалась топливная присадка в бензине, разжигающая
меня ещё сильней. Катя двинула бёдрами и втёрлась лобком обтянутым тонким
кружевом в мой предательски стоящий под брюками член.
— Мой
большой мальчик, — её рука сползла вниз и сжала выпирающий бугор эрекции,
заставив меня снова застонать. Прощай контроль.
Всё,
что я мог делать в знак протеста, это шумно дышать открыв рот, как рыба на
берегу без воды, и не начинать с ней страстный диалог, в котором мы будем
грязно обзывать друг друга, кусая и шлёпая мягкие части тел. Катя всё двигалась
на мне, проходясь лобком по ширинке и разве что искры не высекая. Сколько же в
ней было секса и похоти, в губах, в глазах, в чёртовой красной помаде, которую
я уже воображал на своём члене, не в силах противостоять этому.
Я
уже не вареный рисовый ролл на её языке, я сейчас превращусь в осьминога,
который обовьёт её соблазнительное тело своими щупальцами и сожрёт. Когда она
наклонилась, чтобы снова впиться в мои губы и попытаться высосать из меня
остатки сознания, я добрался до молнии на её спине, с третьей попытки ухватил
за крошечный замочек и потянул вниз, чувствуя сразу, как платье ослабевает и
расползается в стороны.