- Итак, все приняли свой истинный
облик, засим начнем, - пробасил Энбри, делая благословляющие жесты.
– Как единственное в этой почтенной компании лицо духовное,
благословляю вас, дети мои. Во имя Отца, Сына, Святого Духа и
Профессора, аминь.
- Какое имя выберем для крестника? –
промурлыкала Алина. – Чтобы было звучно и по-эльфийски?
- Говорю сразу: мечи из наследия
Профессора не предлагать, - заявил Энбри.
- Мне что-то в голову ничего не
приходит, - сказал я, глядя на меч, лежащий между тазиком с
шашлыком и канистрой с пивом. – Так и крутятся в башке Хадхафанг с
Гламдрингом.
- Гвинблейд, - предложил Арс.
- Это из Сапковского, - заметил я. –
Кличка Геральта. Не пойдет.
- Серебрель, - предложила Алина. –
По-моему красиво.
- Да, мне тоже нравится, - поддержал
Энбри.
- Донн-Улайн, - вдруг сказала Домино.
– Это по-эльфийски.
- Да? – Алина тут же повернулась к
ней, криво улыбаясь. – В самом деле? И что это значит?
- Так назывался меч из легенды о
Зералине, - сказала Домино. - Он был Первым капитаном народа Денар.
Когда его сын Улайн и дочь Донн погибли в сражении с нечистью, он
приказал кузнецу выковать меч и назвал его в честь погибших детей.
Он поклялся, что однажды вернется на берега Калах-Денара и
освободит страну от врагов.
- Красиво, - задумчиво сказал Энбри.
– Это что за автор?
- Автор? – Домино посмотрела на
нашего друга.
- Я хотел спросить – у кого вы это
прочитали?
- Это легенда, - ответила Домино. –
Всего лишь легенда.
- Ага, это квента, Энбри! –
заулыбался Арсений. – Домино, хорошее начало!
- Донн-Улайн, - Энбри так это сказал,
будто пробовал слова на вкус. – Это что-нибудь значит?
- У эльфов принято менять имя ребенку
при достижении им совершеннолетия, - ответила Домино. – Улайн был
последним ребенком Зералина, потому и получил это имя. По-эльфийски
Uhlainn значит «последний». А Donn на языке эльфов означает
«надежда».
- То есть получается «Последняя
надежда»? – Энбри расплылся в улыбке. – Великолепно. Просто
отличное название для меча и со смыслом.
- Меч получается женского пола, - с
ревнивым проблеском в глазах заметила Алина.
- А разве женская красота – не самое
грозное оружие в мире? – возразил Энбри. – Итак, приступим к
крестинам!
На лезвие меча был вылит стакан пива,
потом Энбри провел клинком над пламенем костра и громко
провозгласил: