На него вдруг навалилась слабость, подташнивало, то и дело
бросало то в жар, то в холод. Как новорожденный теленок, он едва
мог шевелить неустойчивыми ходулями ног, но одновременно с невесть
откуда взявшейся усталостью он испытывал еще и эмоциональный
подъем, вроде того, какой случается у новоиспеченного победителя в
марафонском забеге.
Похоже на побочки…. Не мог же я
заболеть? С какой стати?
Прежде улучшения не приводили к явно выраженным негативным
явлениям вроде тошноты или головной боли. Он читал, что время от
времени у кого-то такое случалось, но, как правило, недомогание не
длилось дольше часа-двух. Все зависело от типа и истории
улучшений.
Следовало бы приготовиться к завтрашнему полету, но его внимание
рассеяно плавало, он не мог сообразить, с чего же, собственно,
начать. Мозг функционировал тяжело, словно спросонья.
Надо просмотреть инструкции о
предполетной подготовке… Найти списки вещей, которые следует
прихватить с собой, пробежаться по инструкциям для пассажиров
шаттлов, марсианских экспрессов, для командировочных на Марс,
ознакомиться с внутренними правилами колонии и ПЛИКО-1640…
Домашний уборщик дремал в своем любимом углу, делать ему было
нечего —везде было чисто. Он сидел неподвижно, обманчиво похожий на
засохший хитиновый труп.
На последнем издыхании Тэн проковылял к бассейну, сел на его
мягкий пробковый край и прямо в одежде сполз в прохладный древесный
сок. Капли брызг упали на пол: шлеп-шлеп.
В отличие от офисных собратьев, домашний инсектоид-уборщик
обладал прекрасным слухом и ощущал вибрацию пола. Он проснулся,
деловито зашевелил сяжками[1] и пополз к
бассейну проверять, все ли в порядке. Зона ответственности
инсектоида заканчивалась на кромке воды, далее за поддержание
чистоты отвечала гибкая рыба-уборщик, чья работа заключалась в том,
чтобы питаться всем, что она могла отыскать, откусывая омертвевшую
кору и пропуская воду через фильтры в своих жаберных мешках. Все
остальное делал сам дом: дополнительно очищал воду, подкармливал
рыбу, отращивал новую пробку и по мере необходимости пополнял
бассейн свежим соком.
Тэн лежал во вкусно пахнущей прозрачной жидкости, повернувшись
на спину, и смотрел в потолок. Его поверхность всегда была
изменчивой, если как следует к ней присмотреться. Дом продолжал
расти, и то там, то тут почти незаметно менялась вязь древесных
капилляров, отслаивались грубые высохшие пласты коры, замещаясь
свежими слоями кожицы с нежной палитрой цветов. Эта картина никогда
не была застывшей, она менялась день ото дня.