Оставаться в Кранции Хастред посчитал ниже своего достоинства
(даже ниже колен, чтобы точнее), так что они с Тайанне сторговали в
ближайшем поселении лошадок и поехали на юг в знойную солнечную
Кышпанию.
Кышпания была всем странам страна, там жили люди, вопреки
соседям кранцузам, лихие и отважные, даже с рогатыми животными
затевали свары, чтобы не пропадала даром доблесть, кипящая в их
загорелых организмах. Предок нынешней Укурции, Кусманская Империя,
успела в свое время обломать зубы об эту державу. Кышпанцы по
причине жары ходили в легких одеяних и вместо тяжких бронебойных
топоров и эстоков носили складные ножи-навахи, которыми умело
пускали друг другу кровь. Еще у них оказалась забористая музыка и
вкусная паэлья, и циничный гоблин немедленно задался вопросом,
какой же увесистый хрен на другой чаше уравновешивает всю эту
красотищу.
Хреном оказалась святая инквизиция, чей авторитет в данных краях
оказался, пожалуй, повыше даже голоса крови, восстающего чуть что
против несправедливости. Как частенько бывает, отважные кышпанцы,
не пасующие перед бешеным быком, не только покорно открывали двери
инквизиторам, но и ничего предосудительного не находили в том, чтоб
самолично ссыпать в жернова этого ангажированного правосудия
собственных соседей. Как инородцы самого сомнительного облика,
Хастред и Тайанне немедленно попали на прицел данной организации.
Пришлось переезжать с места на место, не доводя до греха, и однажды
Тайанне свела знакомство с такими местными, что меры
предосторожности сразу стали оправданы — с самыми что ни на есть
отщепенцами и еретиками. Была у них, как оказалось, целая сеть по
стране, а где-то в перспективе и главари-ересиархи, мудрецы и
дальновидные стратеги. Цели же, открытые новичкам далеко не сразу
(Хастред вовсе отказывался, знать не хотел, но Тайанне не могла не
проболтаться за ужином) не могли не потрясти вселенную: жест
святого символа исполнять в обратном порядке, святые писания читать
с ударением на иные слоги, а короля, по действующему статусу
господня посланника, низложить и заменить истинным божьим
посланником — царем. Кому надлежит принять эту ответственность,
пока ясно не было, но участники движения ничуть не сомневались, что
когда придет время — Бог пошлет так пошлет, не отвертишься.