Прощать обиды и гордиться милостью с чужого плеча.
Он мрачнел, клял свою гордыню и пил по ночам.
Однажды он проговорился Креонту, что опасается поездки к
оракулу. К счастью, хмель теперь плохо брал Амфитриона, и он на
этот раз успел остановиться в своих неуместных откровениях — да и
Креонт, басилей Фив и муж государственный, понял его по-своему.
Мало ли разбойничков пошаливает в Беотии
[12]?
На следующий день невыспавшийся Амфитрион ужаснулся, узнав, что
заботливый Креонт выделил им для сопровождения отряд воинов, вполне
достаточный для захвата Дельф силой — если такая идея вообще может
прийти кому-нибудь в голову.
Пришлось отказываться со всей возможной вежливостью и лично
отбирать полтора десятка ветеранов прежних походов, готовых за
Амфитриона кинуться на кого угодно — и, что самое главное, умеющих
кидаться спокойно и рассудительно.
Ветеран — это воин, который выжил, и этим все сказано.
Креонт одобрил выбор друга, а Амфитрион умолчал, что из самых
живучих отобрал самых опытных, из самых опытных — самых верных, а
из самых верных — самых несуеверных, способных не вздрагивать при
громе с ясного неба и любящих клясться интимными частями тел
олимпийцев.
Почему-то это казалось ему очень важным.
Шестого дня месяца гекатомбеона
[13]
под приветственные клики толпы из северо-западных ворот Фив
выехала и двинулась дальше процессия из трех колесниц, запряженных
парами лошадей митаннийской породы, за которыми следовало
пятнадцать солдат, вовсю горланящих соленые солдатские песни.
Первой колесницей правил лично Амфитрион, а стоявшая позади него
Алкмена улыбалась направо и налево, приветственно взмахивая ветвью
лавра; второй колесницей правил юный Ликимний, сводный брат Алкмены
(отец — Электрион, младший сын Персея — у них был общий, а матерью
Ликимния была фригиянка Мидея), такой же буйно-черноволосый, как
сестра; а поводья третьей колесницы держал в руках не кто иной, как
Телем Гундосый, отпущенный по просьбе Амфитриона из караульщиков и
сиявший, как начищенная бляха.
Сам Амфитрион, вынужденно облаченный в парадные одеяния с
пурпурной вышивкой где надо и где не надо, не мог дождаться того
часа, когда они отъедут подальше от города и он наконец-то сможет
содрать с себя опостылевшие тряпки и переодеться в более привычную
одежду, которую подобает носить мужчине в походе — даже если это
всего-навсего поход в священные Дельфы. Тогда же он собирался
пересадить Алкмену на колесницу Ликимния. Дело было в том, что
Амфитрион по праву считался лучшим колесничим в Беотии — а может, и
не только в Беотии — и, как всякий мастер, гордящийся своим
умением, позволял себе при езде многие вольности, не совсем
подходящие для перевозки беременных женщин.