— Спасибо хоть на этом, — недовольно бурчит Средний. — Ох,
Старший, спохватишься — да только поздно будет. Смотри не раскайся
после…
— Смотрю, смотрю. И ты смотри не ушибись — я-то здесь вижу, а
вот ты… Эх, предупреждал же! Тут тебе Эреб, тут землю сотрясать
опасно…
* * *
Когда тяжелые шаги Среднего затихли в отдалении, Старший в
сердцах сплюнул и пробормотал:
— Дурак ты, братец! Прямой, как копье, — вот и летишь, не
сворачивая, куда бросили! Гера крутит тобой, как хочет, а ты до сих
пор считаешь, что дело обстоит наоборот… Ох, Черногривый! Ума бы
тебе хоть малую толику…
Что-то прошелестело во влажной мгле, отливающей багрянцем, —
впрочем, только сейчас стало ясно, что мрак после ухода Среднего
заметно поредел, превратясь в сумрак.
— Ты, Лукавый?
— Я, дядя.
— Подслушивал?
— Я? Никогда.
— Ясно. И много услышал?
— Достаточно, дядя.
— Наверху был?
— Был.
— И… что там?
— Свершилось. Только что папа вернулся в Семью. И уставшая
Нюкта-Ночь скоро уйдет от Фив.
Некоторое время Старший переваривал услышанное.
— Лукавый?!
— Да, дядя?
— Знаешь что, Гермий, — слетай-ка ты к Мойрам! Выясни, что они
там напряли в приданое будущему новорожденному. Изменить судьбу мы
не в силах, но знать… знать ее не мешало бы. Мало ли…
— Слушаюсь, Владыка! — фальшиво выкрикнул Лукавый писклявым
голоском, отчего Старший скорее всего поморщился — потому что
сумрак мгновенно почернел, становясь прежним мраком.
— Шутник… Сто раз говорил тебе — ерничать будешь при
посторонних. Или при отце. А со мной — не надо. Не люблю. Ладно —
лети, малыш.
* * *
Гермия не было довольно долго, и Старший уже начал недоумевать,
куда этот плут запропастился, — когда наконец вновь раздался шелест
и слегка запыхавшийся посланец шлепнулся на берег Стикса рядом со
Старшим.
— Странные дела, Владыка, — Лукавый был необычайно серьезен, и
Старшему на этот раз не пришло в голову перебивать племянника. —
Прилетаю я, значит, к Мойрам, спрашиваю — а те только руками
разводят. Ничего, мол, нет пока, нить не спрялась, жребий не вынут
и уж тем более не записан. Я, понятное дело, давай допытываться —
думаю, скрывают что-то старухи! — а тут глядь, у Клото нить пошла!
И не просто нить, а двойная да крученая…
— Близнецы, — прошептал Старший.
— Близнецы, — тут же согласился Лукавый. — Но чтоб нить крученая
— такого и сами Мойры не помнят! Короче, раскрутили мы ее
кое-как…