Тишина. И только черная вода Стикса плещет о подножие Белого
Утеса Забвения, невидимого во мраке, словно смывая с него горечь
последних слов Владыки.
— А он улыбался, — повторяет Средний. — Улыбался. Здесь. И после
этого ты не хочешь препятствовать рождению Мусорщика-Одиночки?
Странно… очень странно. Стареешь, Владыка?
— Что ты предлагаешь, Средний?
— Для начала — поговорить с Младшим. Убедить его не делать
этого. Мойры[4]еще не спряли нить — значит, все обратимо. Двоих
Младший, может быть, и послушает…
— Тебя одного, выходит, уже не послушал. Не будь наивен,
Средний, — ты не хуже меня знаешь Зевса! Если он что-то решил, его
не отговоришь, хоть мир наизнанку выверни.
— Увы, Старший, — вздыхает море. — Не отговоришь. Более того, он
совершает ЭТО как раз в данный момент. Ни с кем не
посоветовавшись!
— Разве он когда-нибудь с кем-то советовался? Даже когда он
поднял руку на отца — он сделал это сам, а Семья лишь
присоединилась…
Средний гулко вздыхает еще раз.
— Младший стал опасен, — говорит он с затаенной ненавистью, и
кажется, что сейчас эта ненависть разорвет сгустившийся мрак
ослепительно белой вспышкой.
— Младший стал опасен. Он зарвался! Пора сместить его — и
положить конец очередным безрассудствам! У меня есть достаточная
поддержка Семьи…
— Но она недостаточна, чтобы ты мог открыто выступить против
Младшего.
— А ты? Ты присоединишься ко мне?!
Тьма.
Сполохи.
Тьма.
— Ты редко спускаешься ко мне, Средний, — почти беззвучно
отзывается тьма. — Очень редко. Иначе ты знал бы, что
гекатонхейры[5]все с большим трудом сдерживают напор из Тартара. И
рано или поздно Сторукие могут не выдержать. Вот тогда я буду рад
любому союзнику: хоть одному из Семьи, хоть Получеловеку, хоть
Мусорщику-Одиночке — лишь бы он умел убивать навсегда. Младший —
тиран и самодур, но в этот день он будет первым из бойцов. А ты,
Средний, не захочешь ли ты отсидеться в своих глубинах? Не
обижайся, это я так… Короче, я бы не советовал тебе слишком
беспокоиться о будущей судьбе Мусорщика-Одиночки. Он смертен — и
этим все сказано; во всяком случае, для меня. Беспокоиться надо о
тех, что копят силы там, внизу, в Тартаре. Ну а ваши претензии на
власть меня не касаются. Я к власти не рвусь, мне хватает того, что
я имею. И я не стану доносить Младшему о нашем разговоре.