Я рефлекторно прыгнул в сторону,
налетел на Киру, и мы вместе свалились на пол за какой-то миг до
того, как обезумевший пропеллер, раскроив спинку кресла, на котором
я только что сидел, с грохотом врезался в стену.
Какое-то время еще был слышен скрежет
разбитого коптера, который, двигаясь по инерции, сшиб ограждение и
нехотя перевалился чрез край площадки, отправившись в свой
последний полет к земле. А потом остался только истошный женский
визг, который никак не заканчивался, накатывая все новыми и новыми
волнами…
Встреча с акулой заметно подпортила
Эдуарду благостное настроение, в коем он пребывал поутру. И данный
факт заставил его подвергнуть свои чувства и эмоции критическому
анализу.
Почему смерть напавшей на него
хищницы так его тронула, выбила из колеи? Сожалел ли он о том, что
ее пришлось убить? Да нет, почему? Его действия были обусловлены
насущной необходимостью, ситуация не имела альтернативных вариантов
разрешения. И ему не впервой обрекать других на смерть, так в чем
же дело?
Или же с возрастом он стал слишком
мягким, слишком сентиментальным? Вот уж некстати! В серьезной
политике подобная мягкотелость неуместна. Стоит поддаться
сиюминутным эмоциям – и все, пиши пропало! Конкуренты мигом сожрут,
без соли и кетчупа! Расслабляться нельзя ни на секунду. Даже
сейчас, даже здесь, когда на многие километры вокруг только
безмятежная водная гладь, и за каждым твоим шагом пристально следят
стальные няньки, оберегающие от любых мыслимых опасностей.
В такой ситуации главной опасностью
для человека становится он сам. Его собственные слабости и пороки,
уступив которым однажды, ты встаешь на скользкий путь
саморазрушения, начинаешь размякать и постепенно превращаешься в
раба своих привычек и капризов. Необходимо держать себя в тонусе,
удерживая соблазны на безопасной дистанции, не давая им шанса
подчинить себе твою волю.
Эдуард почувствовал, как на смену
меланхолии приходит злость. Вот так-то лучше! Новое чувство бодрило
и заряжало энергией, требующей выхода. Таким моментом необходимо
воспользоваться, чтобы еще раз потренироваться направлять сильные
эмоции в контролируемое созидательное русло.
-Мольберт! – скомандовал Эдуард,
скидывая халат и переодеваясь в легкую рубашку с коротким
рукавом.
Еще несколько лет назад мысль о том,
что он увлечется живописью, да еще и импрессионизмом не вызвала бы
у него ничего, кроме гомерического хохота. Однако одиночное
заточение на затерянном в безбрежном океане острове умудрялось
вытаскивать на поверхность такие стороны его человеческой натуры, о
которых он сам даже не догадывался. Особенно в те дни, когда небо
становилось почти черным от низких туч, и налетевший тайфун швырял
на берег волны, которые почти перекатывали через островок, и
яростно трепал гривы несчастных пальм. Тогда опущенные защитные
ставни на несколько суток превращали бунгало в наглухо запечатанный
бункер, и, если не найти себе занятия, бесцельное шатание меж
четырех бронированных стен вполне могло свести с ума.