-Если так, то почему же Вы молчали? –
возмущенно фыркнула Юлия.
-Ну, Вам не хуже моего известно, как
устроена и работает система – любая неугодная информация
замалчивается, а чересчур активные ее распространители вполне могут
внезапно и скоропостижно самоубиться. Я же не дурак, и прекрасно
понимаю, где находятся пределы дозволенного. Любые сведения об
эффекте «отскока» оказались под запретом, и я понял, что мне, если
я хочу что-то изменить, придется искать другие способы.
-То есть, эти данные были настолько
строго засекречены, что мой отец даже не счел возможным поделиться
ими со мной!? Чушь какая-то! Не мог он так поступить!
-Я прекрасно понимаю, почему он
предпочел не посвящать Вас в эти нюансы. Тем более что еще
несколько лет назад проблема не стояла так остро – для того, чтобы
у людей, прошедших процедуру пикировки, в достаточной степени
развилась атрофия воли, требуется время. Но чем дальше, тем больше
стало происходить инцидентов, связанных с полной потерей
самоконтроля теми, кто внезапно лишился психокоррекционной
поддержки. И, если поставить себя на место Александра Саттара, то
становится ясно, в какой сложной и запутанной ситуации он
оказался.
Вы должны помнить, как в свое время
Лиге пришлось немало потрудиться, чтобы отловить и загнать под
шконку всех «коновалов» и прочих проходимцев, наживавшихся на
всеобщем увлечении Психокоррекцией и дискредитировавших тем самым
настоящих Корректоров. Сколько сил, сколько упорной, кропотливой и,
признаю, честной работы потом потребовалось, чтобы обелить
их имя!
И тут новая напасть, грозящая
полностью разрушить всю репутацию, которую Кланы нарабатывали
годами. Я прекрасно понимаю, что в положении Вашего отца принять
необходимое решение не просто сложно, а почти невозможно. Ведь речь
идет ни много ни мало, о полном отказе от Психокоррекции и срочной
раскодировке всех, кто ее прошел. Мало кому под силу решиться на
добровольное уничтожение любимого детища, которому он посвятил всю
свою жизнь.
Однако кто-то все же должен это
сделать, чтобы уберечь человечество от неизбежной катастрофы. И чем
раньше – тем лучше.
-Простите мне мое скудоумие, - в
глубине души у Юлии бурлил опасный коктейль из гнева, растерянности
и страха, поскольку обрисованная Волочиным картина не могла не
пугать, - но я по-прежнему плохо улавливаю связь между этим, как
его… «отскоком» и небоскребом, отключенным от всех систем
жизнеобеспечения.